Наш общий друг. Сергей Владимирович Михалков
К 60-летию С. В. Михалкова
Читатели думают: чем ближе знаешь человека, тем легче о нем писать. Но на деле это не так. О близком человеке писать очень трудно. Слова кажутся недостаточно выразительными, а то, что тебе представляется очень значительным и важным, может не заинтересовать читателя. Кроме того, для такой работы нужен особый настрой. Но редакция не ждет. Телефонный звонок. Телеграмма. Скорей, сдаем номер! Ждем статно о Сергее Владимировиче Михалкове. И вот я сажусь за стол, достаю чистый лист бумаги... И вдруг мне кажется, что я слышу знакомый чуть срывающийся голос:
Простой бумаги свежий лист!
Ты бел, как мел. Не смят и чист.
Твоей поверхности пока
Ничья не тронула рука.
Чем станешь ты? Когда, какой
Написан будешь ты рукой?
Я прислушиваюсь. Голос смолкает. Вероятно, эти прекрасные михалковские стихи пришли мне на память из-за листа бумаги, который лежит передо мной. А голос зазвучал потому, что с Сергеем Владимировичем мы расстались полчаса тому назад.
Когда вы получите этот номер журнала, Сергею Владимировичу исполнится 60 лет. Но пока он еще не значится в строю шестидесятилетних. И его мысли заняты не юбилейными делами, а работой, буднями. Он только что читал мне новые стихи, мы обсуждали их, даже немного поспорили. Голос Михалкова в' моей памяти обязательно связан со стихами. Как будто он только и читает стихи. А просит стакан чаю уже другой голос.
Но сейчас я должен написать о Михалкове самое главное и то, чего не знают читатели. О Михалкове многие знают многое, потому что вся жизнь Сергея Владимировича на виду, среди людей, на страницах газет, в динамиках радиоприемников, на экране телевизоров... Читатели знают, что Михалков их любимый поэт. Поэт, который одним из первых встретил их в жизни. Они еще не узнали премудрости азбуки, а уже слушали стихи Михалкова и держали в руках его книжки. Они держали в руках книжки и читали, не зная азбуки, по памяти. Потому что стихи Михалкова не заучиваются, а запоминаются. Вспомните свое раннее детство. Разве это не так?
Мы с товарищем вдвоем
Очень весело живем.
Мы такие с ним друзья,
Куда он, туда и я.
Когда встречаешь такие стихи, то создается обманчивое впечатление, что их не только легко читать, заучивать, повторять сто раз, но и легко писать. Раз-два, и готово.
Я начал свой рассказ со стихов о листе белой бумаги и прервал их. Позвольте продолжить:
Кому и что ты принесешь;
Любовь? Разлуку? Правду? Ложь?
Прощеньем ляжешь ли на стол?
Иль обратишься в протокол?
Или сомнет тебя поэт,
Бесплодно встретивший рассвет?
"Или сомнет тебя поэт, бесплодно встретивший рассвет?" Как вы думаете, может ли написать такие точные, трудные строки поэт, который легко пишет? Может ли вообще "такой" поэт задуматься над листом бумаги? Такому поэту некогда разглядывать лисn бумаги. Взял перо, и пошла работа... А Михалков, пишущий удивительно простые и удивительно "легкие" стихи, не раз "бесплодно встречал рассвет" и мял лист бумаг с неудавшимися стихами.
Вероятно, у каждого читателя складывается образ любимого им поэта. И должв сказать, что читатели чаще всего ошибаются. Помню, как в юности я представлял Михаила Светлова этаким конником-рубакой, косая сажень в плечах, усы в полщеки, папаха набекрень. А в жизни этот прекрасный, мужественный поэт оказался худым, даже щуплым. Что, правда, не помешало ему мужественно пройти всю войну. Сергея Владимировича Михалкова большинство читателей отождествляет с дядей Степой и... не ошибается.
В 1935 году в редакцию журнала "Пионер" пришел никому не знакомый молодой человек огромного роста и с ножищей 45 размера.
—Я принес стихи, — робко сказал он.
—Показывайте, — сказал Борис Ивантер, редактор журнала.
Молодой человек протянул рукопись. Редактор стал читать:
В доме восемь дробь один
На заставе Ильича
Жил высокий гражданин
По прозванью "каланча".
По фамилии Степанов
И по имени Степан...
Редактор оторвался от листка, посмотрел на молодого автора и спросил:
— Ваша фамилия Степанов?
— Нет, — ответил долговязый молодой человек, — моя фамилия Михалков.
И чем дальше редактор читал, тем больше находил он сходства между автором и героем поэмы. А когда он кончил чтение, то воскликнул:
— Отлично! Будем печатать в очередном номере. А художник нам не потребуется. Мы сделаем фотоиллюстрации. Будем снимать вас. Вы — вылитый дядя Степа, товарищ Михалков.
Редактор не ошибся! Михалков не только внешне похож на дядю Степу и "сорок пятого размера надевает сапоги", но его человеческие качества созвучны любимому герою. Это желание сделать людям добро, помочь людям в трудную минуту, подбодрить человека шуткой и добрым словом. Люди тянутся к Сергею Владимировичу, как к доброму великану, и его великанской доброты хватает на всех.
По сюжету поэмы, когда начинается война, дядя Степа отправляется бить фашистов. И здесь совпадение. Михалков — писатель-фронтовик. И рядом с трудовыми орденами у него на груди — боевые!
И тут читатель может сказать: а после войны дядя Степа стал милиционером. Как же Михалков? Да, дорогие друзья, Сергей Владимирович не стал милиционером. Но любовь к порядку у него такая же, как у дяди Степы. И борется он за этот порядок в жизни, не прибегая к заливистому милицейскому свистку, а с помощью сатиры. Михалков — сатирик. Это очень важная страница в его творческой биографии. Нет в стране человека, который бы не знал популярных, колких, приставучих басен Михалкова. Его сатирические комедии идут в театрах страны. И наконец — "Фитиль"! Этот замечательный сатирический киножурнал создал и открыл, изобрел Сергей Владимирович. Он же его бессменный главный редактор.
Года два тому назад мы с Сергеем Владимировичем поехали в город Грозный в Чечено-Ингушетию, где Михалкова выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. В этом удивительно красивом горном краю мы ездили по аулам, были на заводах и в колхозах. И каждый раз, когда кончалась встреча Михалкова со взрослыми, начиналась другая встреча — с детьми. И я наблюдал, как слушали Михалкова дети, чей родной язык не русский. Как светились их глаза. Как появлялись улыбки. И какими дружными хлопками благодарили дети своего поэта. И тогда я подумал, что Михалков не только народный, а всенародный поэт. Он близок и понятен, он любим всеми советскими детьми. И не только советскими.
В прошлом году я участвовал в болгарском празднике детской книги и искусства. В одной из школ ко мне подошла девочка и спросила:
— Как поживает Михалков?
— Ты знакома с ним? — спросил я.
— Мы все знакомы... с ним. Он наш любимый" — она запнулась, видимо, хотела сказать поэт, или писатель, а сказала — Человек.
Любимый человек. Как хорошо сказала о Михалкове болгарская девочка. Как точно она подметила единство писателя и человека в Сергее Владимировиче Михалкове.
Михалков не просто замечательный писатель, но и горячо любимый. И нет для писателя выше награды, чем всенародная любовь.
Сергей Владимирович написал для детей много прекрасных стихов, пьес, сценариев кинофильмов, сказок, песен, басен... Да разве все перечислишь! А какую ответственную государственную работу он выполняет. Депутат Верховного Совета СССР, председатель Союза писателей РСФСР, председатель Всесоюзного Совета по детской литературе, редактор "Фитиля"...
Нет, вероятно, мне не удалось нарисовать полный портрет нашего общего любимого друга Сергея Владимировича Михалкова. Но я уверен, что вы сами дополните портрет писателя своими красками.
Я же, начав рассказ со стихов о листе белой бумаги, хочу и закончить ими:
Нет! Ждет тебя удел иной!
Однажды карандаш цветной
Пройдется по всему листу,
Его заполнив пустоту.
И синим будет небосвод,
И красным будет пароход,
И черным будет в небе дым,
И солнце будет золотым!
Так Сергей Владимирович Михалков зажигает в своих стихах золотое солнце!
Опубликовано в журнале "Костер" за март 1973 года