Рассказы для детей
Как Суворов перешел через Альпы
Повесть
ОДНО СЛОВО — КОНЧАНСКОЕ...
Название села Кончанское происходит от слова "кончаться".
Когда-то местные жители так и считали — на этих землях свету конец, дальше — болота, озера, непроходимые леса. Идти пешему или конному, а тем более ехать в телеге — некуда.
В те времена, о которых пойдет речь, село Кончанское было имением Александра Васильевича Суворова, известного всему миру полководца.
Служить Суворову довелось при императрице Екатерине Второй. Императрица ценила полководца, который одержал много побед и не потерпел ни одного поражения.
Но императрица умерла, и царствовать стал ее сын Павел Первый, человек вспыльчивый и гневливый по пустякам. Он узнал, что Суворов недоволен новыми порядками в армии, да еще изволил смеяться над ним, императором... И Павел сослал полководца в Кончанское
А в приказе по войскам Павел повелел написать: "...Фельдмаршал граф Суворов, так как войны нет и делать ему нечего, отставляется от службы".
...Выла в трубах февральская вьюга, заметала вокруг Кончанского дороги и овраги, а возле изб наметала сугробы.
Фельдмаршал кутался в лисий халат, читал книги о славных баталиях и тосковал. Он тосковал по любимому воинскому делу, по солдатам, которых любил, как отец, по дальним походам.
"Неужто не понадоблюсь? — думал Суворов. — Неужто до конца не нужен?"
Старческая бессонница мучила его. Он бродил по маленьким комнатам своего домика и кашлял в кулак...
"Забыли, забыли полководца. Кончилась жизнь. Одно слово — Кончанское..."
КУРЬЕР
Но в один из зимних солнечных дней на дороге зазвенели бубенцы.
— Прошка! — крикнул Суворов денщику, старому солдату, с которым проделал все походы. — Прошка! Никак едет кто? Выгляни на крыльцо!..
— Кому ехать-то? — отвечал обленившийся Прошка. — И какое крыльцо? Все снегом позаносило. Дверей не открыть...
Но бубенцы — ближе: тройка заворачивала во двор.
Знать, горячие кони, если пробились по заснеженной дороге! Уж не курьер ли по важному, государеву делу? Так и есть — курьер! Да не какой-нибудь — генерал! Ахти, из самого дворца... Отдал честь фельдмаршалу, откинул подбитый мехом плащ и, как шпагу для салюта, выхватил конверт с красными печатями:
— Пакет от императора!
— Для дела, что ли, понадобился? Поглядим...— сказал Суворов.
Посыпался сургуч, хрустнула толстая бумага. Суворов, прищурясь, начал читать: "Сейчас получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании венского двора, чтобы вы предводительствовали армиями его в Италии..."
"Вот оно что! Австрийцы зовут его, Суворова, на помощь..."
Прошка с беспокойством заглядывал в двери. За Прошкой толкались дворовые. "Ужели новая хула на Александра Васильевича? Не дальше ли куда, не в Сибирь ли решил упечь старика царь-император?.."
— Прошка! — крикнул Суворов. — Собирайся в дорогу. Едем к армии! В поход! В Италию! Французы австрийцев побили... Вся надежда на русского солдата...
— Что ты, батюшка! Какая Италия! И денег нету...
— За деньгами вели послать к старосте Антону. Сказать ему: граф Суворов взаймы просит двести пятьдесят рублей... А генерала напоить-накормить! Да ты, сударь мой, садись к столу! Устал, чай... Что там в Европах? Я тут газет не читаю... Что слыхать о предводителе французов, генерале Бонапарте?
— Бонапарт удивляет Европу своим проворством. В генералитетах считают, что только вы, граф, сможете ему противостоять...
— Ну, ну, поглядим... А что государь Павел Петрович?
— Государь ждет вас, граф, чтобы сказать, чтобы вы, граф, воевали по-своему, как умеете. A он—мешать не будет... А старое, что было меж вами — забыть!
— А я и забыл, — сказал Суворов.
ГОФКРИГСРАТ
Французы, предводительствуемые Наполеоном, в те годы воевали со всей Европой и захватили многие страны. У них была самая современная и сильная армия и храбрые генералы.
Австрийцы же очень хотели освободить от французов Италию, чтобы самим там хозяйничать.
Но союзницей Австрии была Россия, потому Павел не мог отказать австрийцам в помощи, В и Суворов поехал, чтобы стать во главе русской армии. Догонял он ее уже в пути.
Прискакал Суворов в Вену, австрийскую столицу, а в Вене заседает гофкригсрат — придворный военный совет.
Австрийцы разложили на дворцовых столах большие карты, шелестят по ним рукавами, расшитыми золотом: "Вот так мы будем воевать, если французы отсюда двинутся... А так, если не двинутся..."
Объясняют союзники-австрийцы Суворову: что, мол, воевать надо осторожно, не спеша. Сегодня переждать, завтря наступать, послезавтра отдыхать...
— Это что за река? — спрашивает Суворов, оглядев план.
— Это, ваша светлость, река Адда. Здесь мы кампанию закончим. Реку переходить — страшно. Да и не надобно... У нас все рассчитано. Вся война от начала до конца. А как ваша светлость полагает?
— Как полагаю? — и Суворов перечеркнул австрийский план крест-накрест. — Начну переходом через Адду, а кончу где бог даст...
Так Суворов начал Итальянскую кампанию...
ПОБЕДЫ, ПОБЕДЫ, ПОБЕДЫ...
Из Италии в Россию, в Петербург, в самый с дворец — мчались гонцы-фельдъегери. Не успевал один передать весть, следом уже скакал в другой:
— Новая победа Суворова!
— Суворов взял крепость Брешию!
— Суворов выбил французов из города Бассано!
— Суворов освободил Милан!
— Захватил Турин! Разбил французов у Треббин! Победил при Нови!
— Вся Италия освобождена от французов! — принес очередную весть в Петербург суворовский гонец. И в царском дворце зажгли сотни восковых свечей. Праздничный бал!
...Разгромленная французская армия отступала, бросая оружие и знамена.
Но был у французов генерал, который поклялся во что бы то ни стало взять Суворова в плен... Этот генерал был смелый человек и талантливый воин. Звали его — Массена. С ним Суворов еще не воевал: Массена со своими дивизиями стоял на севере Швейцарии, за высокими Альпами.
НОВЫЙ ПОХОД
Италия была освобождена от французов, но теперь австрийцы требовали от Суворова новых побед.
— Хорошо бы вашей светлости, — говорили они Суворову, — освободить и Швейцарию... С вашим императором мы уже договорились. Он согласен...
И верно — гонец от Павла: "Идти в Швейцарию!"
Всю ночь просидел Суворов над картой нового похода. На карте были нарисованы высокие горы, а там, где обозначались вершины, белели незакрашенные пятна. Это значило, что горы были так высоки, что и летом с их вершин не сходил снег... Швейцария... Альпы...
Русские генералы, стоя вокруг Суворова, тоже разглядывали карту:
— Охо-хо! Страшные места! Ущелья да пропасти!.. Дорог-то и не видно... Только орлам летать...
— Орлам? — спросил Суворов. Он провел грифелем жирную черту на карте. — Вот так когда-то через сии грозные Альпы прошел африканец Аннибал... Со слонами и армией. А наши солдаты — орлы не хуже! Подождем три дня. Австрийцы обещали помощь — одежду да пушки, хлеб да вьючных мулов. Путь нам будет труден...
Но австрийцы обманули. Не прислали ни хлеба, ни мулов, ни пушек.
— Больше ждать нельзя, — сказал Суворов и приказал полкам подниматься в горы...
СЕН-ГОТАРД
Дорог через Альпийские горы и вправду не было. Одни только козьи тропы, да и те — под охраной французских стрелков. Попробуй-ка сунься!
В сентябре в Альпах — дожди да туманы. Реки вздуваются, выходят из берегов, грохочут камнями по дну ущелий.
Пасмурно и мглисто.
Позади осталась солнечная Италия, зеленые луга, апельсиновые рощицы. Здесь — только скалы, мокрые, холодные, черные, неприступные. А где-то впереди между вершинами гор — перевал. Сен-Готард.
Выше и выше поднимаются русские солдаты, медленно отступают, отстреливаются французы.
Щелкнет сверху тяжелая пуля, покатится высокая шапка-кивер, выпадет из рук мушкет. Никогда уже не увидит русский солдат ни матери, ни жены.
Задние ряды словно подталкивают тех, кто впереди. Тянут пушки, провиант, полковое добро. На веревках поднимают лошадей.
Вжимаясь в камни, ползут вверх солдаты, карабкаются. Пластаются по скалам. Недаром и зовут их — пластунами. Все они — отменные стрелки. Щелкнет снизу вверх пуля, и по французскому солдату будут где-то плакать малые дети...
Суворов разделил войско на три отряда. Один отряд обходит гору слева, другой — справа. Сам Суворов с третьим отрядом идет прямо.
Все круче и круче гора. Небо сумрачное, низкое. Ночь близка. В темноте пули ударяют в камень: щелк, щелк... Вспышки выстрелов точно огненные иглы...
Две атаки отбили уже французы, немало полегло русских солдат.
В третью атаку поднимает Суворов свой отряд. Треплет ветер седой хохолок на голове фельдмаршала. Шляпу потерял, шпагой машет:
— Ребятушки! Или мы не русские? Ударим в штыки...
— Ур-ра! — разнеслось по горам эхо. Слева откликнулось: "Ур-р-ра!"
Нет, не эхо это. Первый отряд обошел французов слева. Во фланг ударил. Сбросил французов с перевала штыками...
Первая победа в горах — взят Сен-Готард!
СУВОРОВ ВИДИТ СОН
Суворов всегда ел с солдатами, шел в походах вместе с солдатами, спал, как спали солдаты — на земле так на земле, под дождем так под дождем... Здесь — на камнях, завернувшись в плащ.
Спит Суворов. И снится ему: багровое небо, дым серыми клубами, а в дыму — неприступные стены... Горы? Нет, не горы... Крепость! Турецкая крепость Измаил...
Много лет тому назад это было...
— Алла, алла! — кричат турецкие янычары.
В атаку на них идут русские гренадеры. Сильно бьют барабаны. Сильнее барабанов бухают пушки. Падают приставленные к стенам штурмовые лестницы. Падают на лестницах люди... Неужели отобьют турки атаку?..
— Вперед! Вперед! — вскрикивает во сне Суворов. Верный Прошка поправляет на фельдмаршале плащ: не заболел ли Александр Васильевич? Не бредит ли?
Спит Суворов. Видит тот же сон. Не отбились турки. Наши уже на стенах. Янычары рубятся саблями, визжат, палят в упор из пистолей и ружей. Вот они теснят русских. На волоске победа... А это кто там у ворот крепости? Это казачий атаман Платов пробился в город. Уже в городе бой... Знамя, знамя на стенах чье? Турецкое или уже наше? Наше!..
Метнулся Суворов. Открыл глаза. Только что был Измаил, самая его большая победа. И нет ничего. Тьма кругом, горы.
— Прошка!
— Здесь я...
— Где это мы?
— Сен-Готард, Александр Васильевич... Спите... Ночь еще.
Но Суворов не спит, думает. Много побед одержал за свою долгую жизнь. Были и Рымник, и Туртукай, и Бендеры... И неприступная крепость Измаил была...
Не может он умереть побежденным. Он — Суворов, и с ним русские солдаты...
ДЫРА В ГОРЕ
После Сен-Готарда солдаты Суворова обогрелись, сытно поели, отдохнули. Утром пошли вперед. Только не долго шли: уперлась дорога в неприступные, отвесные скалы. А у подножия скал, как волчья нора под стеной, чуть приметная черная дыра — тоннель.
Другой дороги нет — на стену не полезешь. Тут же в расселине скачет по камням бешеная река — Рейса.
Остановились полки. Солдаты скинули с плеч тяжелые ружья — на руку их — чтобы наготове.
Сыростью и холодом тянуло из тоннеля. Чуть первые мушкетеры сунулись туда — выстрелы!
Австрийцы-советчики подошли к Суворову, показывают на карте: "Тоннель, как мышеловка. Дальше идти нельзя".
Суворов и сам видел: прямой атакой не возьмешь.
— Что будем делать, господа генералы? В обход?
— В обход...
— С богом! Двум отрядам мушкетеров перейти реку вброд. Зайти в тыл французам!.. Сами из тоннеля побегут.
Легко сказать, вброд. Река, что водопад, камни волочит. Любого человека — с ног!
Но мушкетеры привязались один к другому поясами, вошли в воду. Первых бешеная вода сбивает, но другие их держат. Шаг за шагом, дальше и глубже, где по пояс, где по плечи, где и вплавь — навели живой мост. Перешли-таки Рейсу...
С полчаса минуло, забухали за горой мушкеты: славные мушкетеры отыскали выход из тоннеля, ударили на французов. Суворов махнул рукой:
— В атаку!
Русские солдаты тоннель пробежали, вышли на белый свет. Своих встретили. Подскакал на лошади Суворов:
— Молодцы, мушкетеры! Награды — самым храбрым! Только где же второй отряд?
Глянул фельдмаршал — нет второго отряда. И никто не знает, где он. Должно быть, сильно взял в обход — заплутались солдаты в горах. Впрочем, там опытные офицеры и солдаты опытные. Не пропадут... А пока — вперед! Вперед!
Но дальше — еще хуже: ущелье, пропасть. А над пропастью — узенький мост.
МОСТ
Это был знаменитый Чертов мост.
Даже смотреть на него было страшно, не то что идти по нему или бежать.
Висел он на огромной высоте, а под ним — белыми водопадами ревела и грохотала река — за версту слышно. Вброд не перейдешь — и думать нечего. Атаковать мост? Но пригляделись: арка Чертова моста разрушена... И на той стороне за каждым камнем притаились французские стрелки. Ружья наставлены, пальцы на курках...
Задумался Суворов. А солдаты приметили неподалеку хижину. Дело! Хижину можно разобрать по бревнышку. Суворову доложили: "Можно мост починить... Хотя и трудно... Вся работа под огнем французов..."
Суворов слушает, а сам в подзорную трубу смотрит. Видит: на той стороне мелькнуло что-то... Красное с зеленым знамя... Мушкетерское! Откуда ему там быть? Не ошибся ли?
Смотрят в подзорные трубы и адъютанты. Точно, наши! Да ведь это тот отряд, что в горах потерялся! Значит, не потерялся, а все забирал да забирал в обход. И вот в нужное время вышел к Чертову мосту с той стороны...
— Вязать бревна! — приказал Суворов. — Лучшим стрелкам прикрыть саперов. Чинить мост! С двух сторон ударим на француза...
Солдаты бревна к мосту тянут. Где бегом, где ползком... Падают под пулями... Место упавших товарищи занимают...
Кончились веревки, в ход пошли солдатские ремни, офицерские шарфы, полотенца...
Навели мост.
Суворов взмахнул шпагой:
— В штыки, молодцы!
Французы дали залп, другой, третий... Крики, пороховой дым... Но русские уже густо облепили Чертов мост. Побежали по нему... А с той стороны — мушкетеры на подмогу. Заблестели русские штыки...
Взяли Чертов мост!
ЭПОЛЕТ
Горы раздвинулись... Снова увидели солдаты поля и пашни. Полки спустились в Муттенскую долину.
Страшные кручи и пропасти позади, но впереди ждала новая опасность: свежая и сильная армия французов.
Именно здесь, в Муттенской долине встретился Массена с Суворовым.
Слово дал Массена взять Суворова в плен, и сделать это теперь было нетрудно. После изнурительных горных переходов и сражений у Суворова осталось всего шестнадцать тысяч солдат. Да и те — голодные, босые, зарядов к ружьям почти нет... А у Массены солдат — шестьдесят тысяч!
И Массена бросился в атаку. Его полки шли в наступление с музыкой и барабанным боем. Сам Массена вскочил на коня, поднял саблю: "Вот она, наша победа! Вперед, храбрые французы! Русские уже отступают!"
Русские и вправду отступали. Но отступали передовые цепи, заманивая французов в глубь долины. Дальше и дальше... Туда, где недвижными квадратами — строем каре — стояли русские батальоны.
Умолкла музыка. Увидели французы все русские полки... Что это? Неужели новые войска у Суворова? Откуда?
А русские уже дали залп (не знали французы — что последними зарядами) и бросились в штыки.
И французы остановились. Дрогнули. Побежали...
Массена вертелся среди своих солдат на коне, пробовал остановить бегущих. Куда там! Замешкался, не заметил, как замелькали кругом русские мундиры, заблестели русские штыки. Упал под Массеной убитый пулей конь...
Но тут, на счастье Массены налетели французские кавалеристы — отбивать своего генерала. И отбили. Ускакал Массена на чужом коне. Цел остался, только потом хватился — нет на плече генеральского шитого золотом эполета. Сорвал эполет русский солдат.
Звали того солдата Иван Махотин. Встретил Ивана после боя Суворов и за храбрость произвел в офицерский чин.
ЧЕРЕЗ СНЕЖНЫЕ ГОРЫ...
Отбили русские войска французов, но, видать, не надолго... Подошли новые французские полки...
А Суворову помощи нет. А тут еще и австрийцы изменили: ушли из Швейцарии.
Суворову доложили: французы заняли все дороги. Сил у них очень много. А у нас нет даже патронов. Положение безвыходное. Солдаты ропщут... Далее идти не можем...
Сел Суворов на барабан, запахнул плащ:
— Что скажут господа генералы?
Но генералы молчали.
Глянул Суворов на солдат. И солдаты молчали, тихо стояли, опираясь на ружья. Снег падал на их плечи и шапки-кивера...
Встал Суворов, обошел войско.
Тридцать побед одержал он с этими солдатами и не знал поражений...
Подозвал Суворов ветеранов, поседевших в походах, покрытых шрамами. Сказал им:
— Мы среди гор. Окружены. Помощи ждать не от кого. Мы на краю гибели. Все так... Но идти назад или сдаваться — постыдно! Никогда еще Суворов не отступал! Ройте мне здесь могилу...
Зашумели солдаты, сгрудились вокруг старого фельдмаршала. Подошли и генералы. Самый старый генерал сказал:
— Войско готово идти за Суворовым безропотно... Каков план фельдмаршала?
План Суворова был такой. Французы заняли дороги, но самый высокий снежный хребет Паникс никем не охранялся: зимой его считали непроходимым. Так оно и было. Узкая тропинка, по которой летом ходили редкие смельчаки, обледенела. Внизу зияли пропасти. Но путь через Паникс был единственным выходом из окружения.
Армия Суворова пошла на Паникс...
Проводники разбежались. Вьюга заметала следы тех, кто сумел пройти вперед. В трех шагах уже ничего нельзя было различить, и солдаты шли на ощупь...
Срывались камни, срывались люди. С диким ржанием падали в бездну лошади.
Два казака-телохранителя, увязая в снегу, поддерживали Суворова.
Так за одну ночь поднялись войска на Паникс. На вершине увидели: вниз, с другой стороны хребта, спуска нет. Есть ледяной обрыв. Но там, внизу, там были теплые жилища, еда, мирная долина. Там была дорога домой, в Россию...
И люди решились. Немногих оставшихся лошадей столкнули вниз силой. А солдаты, прижимая к себе ружья и хватаясь один за другого, покатились вниз. Это была лавина из живых людей, и некоторые погибли, разбиваясь о камни. Но уцелевшие — спаслись.
Так армия Суворова, перевалив неприступный хребет Паникс, вышла из окружения.
В последний раз оглянулся Суворов на синевшие горы. Альпы, Альпы...
Позади — холодные ночи, ледяные ветры, каменные ловушки... Неужто всё прошли? Всё преодолели?
Черной точкой в голубом небе кружил орел...
Суворов остановил лошадь. Адъютанты придвинулись к нему ближе. Суворов показал перчаткой:
— А ведь Аннибал-полководец не здесь прошел... Его орлы летели пониже. Во-он там... Русские солдаты повыше прошли!
И засмеялся совсем не по-стариковски и пустил лошадь вскачь.
Опубликовано в журнале "Костер" за май 1982 года.