Январь 2012 года

Купила мне мама два билета на новогоднюю Ёлку. В городской Дворец культуры. Красивые такие билеты, блестящие. Нарисована елка и летящие сани с Дедушкой Морозом. Я еще удивился: чего это он в пустых санях летит — ни оленей, ни лошадей. А потом понял: если лошадей пририсовать, то они на корешок с чудесным словом «ПОДАРОК» налезут, и все равно их отрывать придется.

— Пригласи, — сказала мама, — кого-нибудь из своих друзей.

А у меня всех друзей: Витька и Женька. И то, с Женькой мы сейчас временно не дружим. И не разговариваем. Только он думает, что это он со мной не разговаривает. А это я с ним не разговариваю. Дал ему книжку про войну почитать, а он мне вернул ее с жеваным углом. «Это, — говорит, — собака моя, а я не виноват». А мне от мамы попало. А я что — виноват? А еще он конопатый… убил дедушку лопатой… Когда мы с ним дружим, то девчонки с нами не водятся, и я давно хотел с ним временно перестать дружить.

Остается Витька. Буду его звать.

Его мама думает, что он вундеркинд. Заставляет его все время что-то делать: петь, играть на скрипке, заниматься фигурным катанием, учить стихотворения. А потом хвастается перед гостями: «Посмотрите, какой у меня умный сын! Послушайте, как поет. А как Пушкина читает…».

Мне его жалко. И моей маме его жалко. «Ребенок, лишенный детства, — говорит она, — вырастет пессимистом». Я еще не знаю, кто такой — пессимист, но точно знаю, что Витьке, как и всякому мальчишке, хочется побегать, попрыгать, погонять мяч, поиграть.

Ух, как Витька сначала обрадовался, когда я ему позвонил и про Ёлку сказал. А потом он про маму вспомнил и вздохнул: «Если мама отпустит».

Потом моя мама звонила его маме, и его мама отпустила Витьку.

А потом мы эту Ёлку вместе ждали. 26 декабря был последний день занятий в школе. 27-го мы целый день с Витькой перезванивались, ждали.

Наступило 28-е.

Нарядились мы с Витькой в костюмы пиратов. Других в магазине не оказалось. Вернее, они были, только наших размеров не было. Ну и что! Зато у нас с Витькой сабли разные: у него кривая, а у меня длинная.

Мама отвела нас в городской Дворец культуры. Проводила до вешалки. Наказала вести себя хорошо. Спросила, когда нас забирать, и ушла.

И вот мы на Ёлке! Одни!

Красота…

Стали осматриваться. Большой зал с колоннами. Посередине елка высоченная, разлапистая. Украшенная гирляндами, игрушками и шарами. Всё кругом сверкает, блестит.

Все дети в костюмах…

Мы с Витькой ахнули! Половина девчонок — божьи коровки, а половина мальчишек — пираты! А еще клоуны, петрушки всякие. Музыка играет. Кругом веселые конкурсы, игры.

Красота…

Мы с Витькой сначала чуть не поругались. Я в одном конкурсе поучаствовать хочу, а он в другом. Потом ничего. Договорились по очереди выбирать. Покидали мячики в корзину. Тянули машинки на веревочке. Старались надуть самый большой мыльный пузырь. Отгадывали загадки.

Потом появилась Снегурочка. Она собрала всех детей к елке.

— Дети, скажите, кого не хватает? — спросила она. — Без кого не бывает Нового года?

Мы все громко закричали:

— Деда-а-а Мороза-а-а!

— Правильно! Давайте все вместе позовем его. Три, четыре…

Мы опять нестройным хором:

— Деду-ушка-а Мороз!

— Ау-у! — донеслось откуда-то. — Иду, Снегурочка, иду, внученька!

И появился Дед Мороз. В шубе, с красным носом и большим мешком за спиной.

— Здравствуй, дедушка! — сказала Снегурочка.

— Здравствуй, внученька! — сказал Дед Мороз.

— А что это у вас елка не горит? — спросил Дед Мороз.

— А мы сейчас попросим! Правда, ребята? Давайте все вместе! Раз… два… три!

— Ёлочка, гори-и!!! — подхватили мы.

Ёлка вспыхнула разноцветными огнями.

— Ур-ра! — закричали мы.

— Ребятки, — сказала Снегурочка, — а давайте поводим хороводы вокруг елки. Возьмитесь за руки. И… пошли-и…

— В лесу родилась елочка, — запела Снегурочка.

— В лесу она росла, — подпевали мы.

То ли елка была очень большая, то ли нас, детей, мало. Но хоровод оказался маленьким. И в одном месте ветки больно всех по очереди били по лицу.

После третьего круга нас спас Дедушка Мороз. Он сел в кресло и громко сказал:

— А ну, дети! Кто хочет подарочек от Дедушки Мороза?

Мы расцепились и побежали к Деду Морозу.

— А что надо делать? — спросил Витька.

— Песенку спеть или стишок рассказать.

— Я!!! — закричала маленькая девочка. — Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик, тише, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч!

— Молодец, — сказал Дедушка Мороз. Он полез в мешок и достал маленький мячик. — Держи.

— Я! — закричал маленький мальчик.

— А что это у тебя все лицо исцарапано? — спросил Дедушка Мороз. — Кошку обижал?

— Это меня елка исцарапала, — сказал мальчик. — У нас кошки нет, у нас собачка живет.

— Хм, — сказал Дед Мороз и посмотрел на Снегурочку. — И что ты нам исполнишь?

— Песня! — сказал мальчик и запел: — Пусть бегут, неуклюже, пешеходы по лужам…

Мальчику досталась машинка.

— Можно я? — спросил Витька.

— Давай, — сказал Дед Мороз.

Витька притащил стул, залез на него и начал:

— У лукоморья дуб зеленый; златая цепь на дубе том: и днем и ночью кот ученый всё ходит по цепи кругом…

Когда Витька дошел до «витязей прекрасных», Дед Мороз сказал:

— Молодец, мальчик, — и полез в мешок.

— Я дальше знаю! — заявил Витька и затараторил. — Там королевич мимоходом пленяет грозного царя; там в облаках перед народом, через леса, через моря, колдун несет богатыря…

В это время зазвенел звонок на представление. Все побежали в зал. Я дернул Витьку за саблю, а он только рукой махнул и дальше читает.

Я побежал, чтобы занять места себе и Витьке, пока не поздно.

Сидим, галдим. Витьки нет.

Третий звонок. Витьки нет.

Гаснет свет. Открывается занавес. Появляется Звездочет, и начинается Сказка.

Витьки нет.

Я не выдержал и пошел за ним.

Витька стоял на стуле и громко декламировал:

— Ах, если мученик любви страдает страстью безнадежно, хоть грустно жить, друзья мои, однако жить еще возможно!..

Рядом, в кресле, склонив голову, похрапывал Дед Мороз.

— Витька, — громко зашептал я. — Ты чего! Свихнулся, что ли?! Спектакль начался!

Витька замолчал и спрыгнул со стула. Он потряс Деда Мороза за плечо.

— А! Что? — проснулся Дед Мороз.

— Подарок! — потребовал Витька.

Дед Мороз достал из мешка коробку цветных карандашей. Витька схватил карандаши, и мы побежали в зал.

Перед дверью встала тетя-контролер. Такие большие тети всегда контролерами и билетерами работают. Во дворцах, кинотеатрах и цирках. Наверное, они специально гирями тренируются. Как поставят руки в боки — не проскочишь!

— Вы куда? — строго спросила тетя.

— На спектакль, — ответил я.

— Вы опоздали, и я вас не пущу, — зашипела тетя. — Вы будете шуметь и мешать нормальным зрителям, которые не опаздывают.

Мы опустили головы. С такой тетей не поспоришь.

— И что нам делать? — спросил Витька, чуть не плача.

— Идите в фойе и ждите конца, когда подарки давать будут.

Мы вернулись к елке.

— Это все из-за тебя. Вылез со своим лукоморьем.

— Это не мое лукоморье, а Пушкина, — защищался Витька.

— Молчал бы лучше. Вундеркинд несчастный, — сердился я.

— Вы что здесь делаете? — громко зашипела другая тетя-контролер. — Если не хотите сказку смотреть, марш домой!

— А подарки? — спросили мы вместе. — Подарки в конце дают!

— Я вам похулиганю, я вам похулиганю! — и тетя протянула руки.

«Всё! — подумал я. — Сейчас схватит нас за шиворот и выведет на улицу. Без подарков».

— Бежим, — крикнул я и бросился за елку.

Витька не отставал. Тетя за нами. Мы оказались шустрее и на втором круге, не сговариваясь, нырнули под огромные зеленые колючие лапы елки. Затихли там, как мышки. Даже дышать перестали.

Ноги тети-контролера пробежали еще два круга и остановились.

— Вот бесята! Удрали, — сказали ноги, потоптались и ушли.

Мы наконец-то смогли дышать — чуть не задохнулись.

Под елкой было темно и душно.

— Илюшка, ты где? — услышал я шепот Витьки.

— Здесь я, здесь.

— Чего будем делать?

— Сидеть и ждать конца спектакля. А потом вылезем.

— У меня чего-то руки и лицо липкие, — сказал Витька.

Я почувствовал, что и у меня руки липкие. Потрогал нос: тоже липкий.

И тут я понял. Это смола от елки. Елка так плачет, когда ее рубят.

— Это смола, — говорю я. — Ты старайся тихо сидеть. Не трогай ничего, а то прилипнешь.

— Сам прилипнешь, — проворчал Витька.

— Ты чего дразнишься! Ты же виноват.

Витька ничего не ответил. Я стал слушать, что происходит в зале. Там чего-то кричали про злую вьюгу, играла музыка.

А мы тут сидим. И всё из-за этого чтеца! Я уже так рассердился, что готов был его стукнуть! И тут слышу его шепот:

— Илюшка, я тут вату нашел, можно вытереться.

— Давай попробуем, — сказал я. Но не сразу.

Добрый я. У меня сердце отходчивое. Мама говорит, что я долго сердиться не умею, весь в папку.

— Вата тут, — сказал Витька. — На ветках лежит.

Вокруг ствола и на нижних ветках было много ваты, ее вместо снега кладут. Я протянул руку и нащупал мягкие кусочки. Принялся вытирать лицо и руки. Но это мало помогало. Вата налипала на смолу и оставалась клочками.

— Апчхи! — чихнул Витька.

— Будь здоров, — сказал я.

И в этот момент двери зала открылись, и оттуда повалила веселая детвора. С шумом и гамом все кинулись к столикам с новогодними подарками.

— Витька, давай вылезать, — сказал я.

— Давай, — ответил он.

И мы полезли из-под елки.

Что тут началось!

Девчонки как завизжат — и врассыпную! Мальчишки тоже кинулись в разные стороны, но молча. Та самая тетя-контролер, которая хотела нас выгнать, перекрестилась и грохнулась в обморок. Дед Мороз спрятался за кресло, а оказавшийся рядом Петрушка запрыгнул на колонну.

Стало очень тихо. Я посмотрел на Витьку, Витька — на меня.

И мы оба заорали. От страха.

Передо мной стоял кто-то очень страшный. На черном от грязи лице горели белки глаз, всюду торчали клоки белых волос. Волосы пробивались даже сквозь одежду, торчали из живота, из штанов. На голове была невообразимая черно-белая шляпа, а сбоку болталась сабля.

И только тут я понял: этот ужастик — Витька!

А значит, и я такой же страшный… вот все и разбежались.

Пришел директор Дворца культуры и за уши отвел нас к себе в кабинет.

Забирала нас моя мама. Директор Дворца очень долго говорил ей про слабое сердце тети-контролера, про перепуганных деток и еще что-то про какую-то репутацию.

Мама краснела, кивала головой и смотрела на меня.

Я знаю этот взгляд. Час в углу — не меньше. И никакого телевизора.

А подарков нам так и не дали. Несправедливо. Да?

Илья Ильин		Художник Ксения Почтенная, главный художник
Страничка автора		Страничка художника