Январь 2014 года

Джоан Делано ЭЙКЕН

Год российской культуры в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии и Год британской культуры в Российской Федерации

От редакции. Популярная английская писательница Джоан Эйкен (1924–2004) — автор множества приключенческих романов, пьес, сказок. Наверняка вы читали ее сказки «Кот из булочной» (по этой сказке студией «Союзмультфильм» снят мультфильм «Дождливая история»), «Кусочек неба в пироге» (мультфильм «Яблочный пирог»), «Башмачки Бриджет», «Ожерелье из дождевых капель», «Королевство Луны» и другие. Во многих произведениях Джоан Эйкен появляются обездоленные дети, в чем-то похожие на персонажей из романов Диккенса. Но какие бы тяжелые испытания ни выпадали на их долю, все всегда заканчивается хорошо, как и полагается в сказках. С героями сказок Джоан Эйкен постоянно происходят невероятные истории. Одну из таких сказочных историй мы предлагаем вашему вниманию и напоминаем, что 4 сентября исполняется 90 лет со дня рождения писательницы.

Матильда, согласитесь, была не очень счастливым ребенком. Мама и папа Матильды умерли, когда она была совсем маленькой, и воспитанием ее занимались шесть тетушек. Тетя Aгги обучала Матильду арифметике и алгебре по понедельникам, по вторникам биологии — тетя Беата, по средам греческому и латыни — тетя Сесси, по четвергам хорошим манерам и бальным танцам — тетя Дорри, по пятницам «основам» — тетя Эффи, по субботам французскому — тетя Флора. Из всех дней пятница являлась наиболее беспокойным — ведь Матильда никогда не знала заранее, чему на сей раз тете Эффе вздумается ее учить — основам стряпни, стрельбы из револьвера, основам стирки или плавки стали. («Никогда не угадаешь, что в наше время может пригодиться девушке в жизни», — так рассуждала Эффи.)

Поэтому к воскресенью Матильда совсем выбивалась из сил и благодарила судьбу, что ее седьмая тетушка, Герта, уехала много лет назад в заморские страны и не собиралась возвращаться, чтобы учить Матильду геологии или грамматике в тот единственный день, когда девочка могла делать то, что ей самой нравилось.

Правда, тетя Герта хоть и изредка, но напоминала о себе. Начиная с семи лет, Матильда каждый год ко дню рождения получала маленькое стихотворение с добрыми пожеланиями, написанное на розовой с серебристыми цветочками бумаге и с обязательной припиской: «Племяннице — от любящей Гертруды Изабеллы Джоунс».

Но у стихов, — впрочем, довольно славных, имелся один ужасный недостаток: все пожелания, содержавшиеся в них, неизбежно сбывались. Например, стихотворение, полученное Матильдой в день, когда ей исполнилось восемь лет, гласило:

Блестящие подарки были и впрямь очень хороши: электрический фонарик, часы со светящимся циферблатом, стальная мыльница, набор булавок и полезная серебряная брошечка с надписью «Матильда» — на случай если девочка вдруг забудет, как ее зовут. Но пожелание розового утра было непростительной ошибкой. Как известно: «Если небо красно к вечеpy — моряку бояться нечего, если красно поутру — моряку не по нутру...» Результатом благих пожеланий тети Герты явились ежедневные проливные дожди.

Другое стихотворение гласило:

На всю жизнь Матильде хватило друзей, приобретенных в тот год — триста и шестьдесят пять в общей сложности. Каждое утро она обнаруживала у себя во дворе нового Друга, готового веселиться и проказничать вместе с ней, а тетушки жаловались на то, что уроки постоянно срываются. Да и ей самой не все новые друзья пришлись по душе: некоторые из них бывали уж с л и ш к о м веселы и резвы: затевали бои подушками, когда у нее болели зубы, или, разделившись на команды, заставляли ее играть в хоккей, который она терпеть не могла. Даже солнечные дни (в тот год каждый день был солнечным) не служили ей утешением, потому что она была очень занята, проводя их с друзьями, и у нее не оставалось свободного времени насладиться хорошей погодой.

Это было еще одним неудобным пожеланием. Поневоле Матильде пришлось совершать долгие и утомительные прогулки в любую погоду. И ее совсем не утешало, что друзья всегда находились где-то поблизости: хотя они часто и проезжали мимо на велосипедах или в автомобилях, но никогда не предлагали подвезти ее. Поэтому она и возвращалась домой действительно «к ночи».

Однако по мере того как Матильда становилась старше, стихотворения приносили ей все меньше беспокойства. Она стала наслаждаться щебетом жар-птицы в саду и розами в бесчисленных вазах, стоявших повсюду в ее комнате. Никто не знал, где проживает тетя Герта, а она сама никогда не надписывала обратный адрес на конвертах с поздравлениями. Поэтому невозможно было написать ей и поблагодарить за разнообразные добрые пожелания или намекнуть, что они могли бы быть высказаны с большей осмотрительностью. И все-таки Матильда надеялась, что однажды она встретится с тетей и та, должно быть, окажется замечательным человеком.

— Трудно угадать, что Гертруде придет в голову в очередной раз, — говорила тетя Сесси. — Из-за своего безрассудства она все время попадала в переделки. Но в ее защиту я скажу: у нее доброе сердце.

Когда Матильде исполнилось девятнадцать, она поступила на работу в Министерство Тревоги и Уныния — очень веселое местечко, где из ленты для пишущей машинки делали канитель, а у главного входа стояла большая корзина для белья с надписью: «Местная почта». Туда опускали письма, на которые людям не хотелось отвечать самим: раз в три месяца письма пересортировывались и заново разносились по другим адресам.

Матильде работа нравилась, и она жила себе припеваючи. По воскресеньям она навещала шестерых тетушек и почти забыла о существовании седьмой. Но тетя ее не забыла.

В день своего рождения Матильда проснулась поздно и поэтому торопилась на работу. Достав из почтового ящика письма, она запихнула их в карман нераспечатанными и поспешила на службу. На работе у нее не было времени прочитать их до без десяти одиннадцать. «Но так и должно быть, — сказала она себе. — Ведь я родилась ровно в одиннадцать, и мой день рождения по-настоящему еще не начинался». Большинство писем было от ее 365 друзей, а среди них — обычный розовый с серебристыми цветочками конверт, и она распечатала его с обычным чувством легкого испуга.

…гласил розовый с серебристыми цветочками листок в ее руке. — «От любящей тети Гертруды!»

Матильда еще размышляла над пожеланиями тетушки, когда в коридоре прозвучал гонг. Это служило сигналом на кофейный перерыв, и все ринулись к столику, за которым продавали сдобные булочки и кофе. Матильда бросила письма на стол и помчалась вместе со всеми. Потягивая кофе и сплетничая с друзьями, она совсем забыла о тетином пожелании, но вдруг по коридору разнесся голос самого Министра Тревоги и Уныния.

— Что это такое? Что все это значит? — вопрошал он.

Собравшиеся вокруг столика обернулись, чтобы посмотреть, о чем это он говорит. И тут Матильда густо покраснела и пролила кофе на пол: на коричневом ковровом покрытии в изобилии росли цветы: маргаритки, колокольчики, крокусы, мимоза, тюльпаны и лотос. Местами коридор больше смахивал на джунгли; через них с трудом пробивался тщедушный человечек с красным лицом — Министр.

— Кто это сделал? — грозно спросил он.

Никто не ответил, а Матильда побрела прочь от зашушукавшихся товарищей, продираясь сквозь густую растительность к своей комнате. От двери комнаты до стола за ней протянулся след из лютиков и рододендронов.

«Господи, мне ведь не удастся скрыть это», — в отчаянии подумала она. И была абсолютно права. Мистер Виллоби, возглавлявший отдел Всеобщей Тоски, почти сразу, как только его секретарша вошла в кабинет, заметил в ней что-то необычное.

— Мисс Джоунс, — сказал он, — мне не хотелось бы вас обидеть, но разве вы не замечали, что за вами повсюду остается след из различных цветов?

Бедная Матильда залилась слезами.

— Да, но я не знаю, что мне с этим делать, — рыдала она.

Мистер Виллоби не привык иметь дело с рыдающими секретаршами. А эта, к тому же, входя в комнату, оставляла за собой на полу лобелии, гвоздики и кактусы редчайших пород.

— Это очень мило, — продолжал он, — но не очень практично. По коридору уже сейчас невозможно пройти, и меня бросает в дрожь при одной мысли о том, как будет выглядеть наша комната, когда растения станут больше. Я действительно считаю, мисс Джоунс, что так дальше продолжаться не может.

— Не думаете же вы, будто я делаю это нарочно? — спросила Матильда. — Я просто не могу прекратить это. Они все продолжают появляться.

— Боюсь, в таком случае вы не сможете продолжать здесь появляться. Мы действительно не можем допустить, чтобы министерство заросло цветами. Мне будет очень жаль лишиться вас, мисс Джоунс. Вы были отличным работником. Могу я спросить, что послужило причиной столь прискорбного явления, вынуждающего меня отказаться от ваших услуг?

— Это вроде колдовства, — ответила Матильда, выжимая носовой платок на куст прекрасных нарциссов.

— Но, милая барышня, — раздраженно воскликнул мистер Виллоби, — ведь у вас есть бумаги Национального общества страхования от волшебства, не так ли? Почему вам не сходить к Районному волшебнику?

— Да мне и в голову такое не пришло, — призналась она. — В обед и схожу.

К счастью для Матильды, контора Районного волшебника помещалась здесь же на площади, как раз напротив Министерства. Поэтому все обошлось более или менее благополучно, хотя муниципалитет городка так и не смог объяснить, отчего на пыльных газонах внезапно появились редкие экзотические цветы.

Районный волшебник принял ее сразу, прослушал колдовскопом и попросил коротко изложить, что с ней случилось.

— Это колдовство, — ответила Матильда, глядя на алую розу, выросшую возле ее стула.

— В таком случае мы сможем быстро помочь вам. Заполните, пожалуйста, этот бланк. — Он подтолкнул к ней через стол листок с напечатанными вопросами.

На нем было написано: «Заполняется лицом, страдающим от заклинаний, колдовских чар, приворотного зелья, дурного глаза и т. п.» Матильда вписала свое имя, фамилию и адрес, вид колдовства, дату; но когда она дошла до вопроса «фамилия и адрес лица, которым было содеяно волшебство», она остановилась в нерешительности.

— Я не знаю ее адреса, — сказала она.

— Тогда, боюсь, вам придется найти его. Без адреса я не могу ничего сделать, — ответил Районный волшебник.

Матильда вышла на улицу вконец расстроенной. Районный волшебник не мог ей ничего предложить, только посоветовал дать объявление в «Международный колдовской бюллетень». Так она и поступила.

ТЕТЯ ГЕРТРУДА, ПОЖАЛУЙСТА, ДАЙТЕ О СЕБЕ ЗНАТЬ. МАТИЛЬДА ОЧЕНЬ СТРАДАЕТ ОТ ПОСЛЕДНЕГО СТИХОТВОРЕНИЯ.

На почте заодно с объявлением она написала и отправила заявление об уходе с работы. А у работников почтового отделения вызвали сильное замешательство кусты георгинов, оставшиеся в помещении почты после ее ухода. Матильда же побрела к ближайшей станции метро.

— Ты там сзади ничего не посеяла? — спросил ее какой-то мужчина у входа на эскалатор. Она оглянулась на тянущийся за ней от самых дверей станции след из бледно-желтых ноготков и в смятении помчалась вниз по ступенькам. Когда она, сбежав по эскалатору, завернула за угол платформы, раздались сердитые крики: цветы мгновенно разрослись, попали в механизм эскалатора, и он остановился.

Она попыталась укрыться в сумраке дальнего края платформы, но разъяренный дежурный по станции нашел ее и там.

— Ты зачем это?! — кричал он, тряся ее за локоть. — Да за три дня теперь не навести на станции порядок! Нет, ты посмотри, во что превратилась вверенная мне платформа!

Каменные плиты треснули и стали дыбом, буйнорастущие пионы захватывали все большее пространство, под угрозой оказались и пути.

— Я тут ни при чем, правда ни при чем, — заикаясь, оправдывалась Матильда.

— Компания может наказать тебя по суду, понятно?! — продолжал кричать он. Но в это время подошел поезд, и, протиснувшись мимо дежурного, она проскользнула в ближайшую дверь вагона.

Матильда начала уже благодарить судьбу за спасение, но не тут-то было. По всему вагону распространился сильный запах, поднимавшийся с пола, где возле ее ног проросли белые цветы дикого чеснока...

Когда тетушка Герта прочитала наконец объявление в номере «Международного колдовского бюллетеня» десятимесячной давности, она собрала чемодан и первым же рейсом вылетела в Англию. Потому что она все еще оставалась такой же, как ее описала тетя Сесси — немножко взбалмошной, но доброй и отзывчивой.

— Где мой несчастный ребенок? — спросила она тетю Агги, ворвавшись, словно вихрь, в дом.

— Должна тебе заметить, девочка действительно несчастна, — резко ответила ее сестра. — Вместо того чтобы давным-давно вернуться домой, ты на протяжении двенадцати лет превращала ее жизнь в сплошные мучения. Она в летнем домике.

Матильда жила в небольшом летнем домике во дворе с тех пор, как оставила работу в Министерстве. Тетушки мягко, но решительно и совершенно справедливо заявили, что они не могут допустить, чтобы дом заполнился растительностью до самой крыши. У нее был топор, и каждый вечер она очищала особенно заросшие участки пола, а в остальное время старалась двигаться как можно меньше. Матильда немного подрабатывала, печатая на машинке и занимаясь шитьем.

— Мой бедный ребеночек! — задыхаясь, промолвила тетя Герта. — Я и представить себе не могла, что мои стишки вызовут такие последствия. Да что же нам делать-то?

— Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь! — шмыгая носом, ответила Матильда. Но на сей раз это были не слезы: из-за постоянных сквозняков у нее появился хронический насморк.

— Но, дорогая моя, я ничего не могу поделать: этот вид колдовства совершенно нельзя изменить — он действителен до конца года.

— Ты можешь, по крайней мере, не присылать мне больше стихи? Не хочется выглядеть неблагодарной, но...

— Даже это не в моих силах, — мрачно ответила тетка. — Заказ оформлен через Волшебный Банк и выполняется раз в год с того времени, как тебе исполнилось семь лет и по достижении тобою двадцати одного года. Ах, милая, я-то думала, что это будет для тебя таким р а з в л е ч е н и е м! Во всяком случае, это произойдет еще только раз.

— Да, но бог знает, чем все обернется! — Матильда уныло чихнула и вставила новый лист в пишущую машинку.

Казалось, выхода не было, и оставалось ждать. Тем не менее, они решили, что неплохо будет навестить Районного волшебника утром того дня, когда Матильде исполнится двадцать один год.

Тетя Герта заплатила за такси и прибавила солидные чаевые, чтобы шофер не особенно ворчал по поводу проросшего сквозь заднее сиденье огромного куста сирени.

— Черт меня побери, если это не Гертруда Джоунс! — воскликнул Районный волшебник. — Не видел тебя с тех пор, как мы окончили школу волшебства. Как поживаешь? Ты все та же взбалмошная Герта? Помню, как ты подыгрывала своей любимой футбольной команде, раздвигая ворота противников. Судья чуть с ума не сошел от удивления! А какой вой подняли владельцы табачных фабрик, когда ты стала раздавать бесплатно сигареты для солдат! Когда ему объяснили, в чем дело, он от души расхохотался.

— Это так на тебя похоже, Герта! Но у тебя-то, конечно, при этом были самые лучшие намерения!

Ровно в одиннадцать Матильда вскрыла розовый конверт.

— «И чего б душа ни пожелала?» Желаю, чтобы стихи тети Герты больше не имели волшебной силы! — воскликнула Матильда.

Так и случилось.

Но поскольку тетя Герта со своей обычной безответственностью написала: «Пусть свершится все, о чем мечтала…», у Матильды появилось множество совершенно не нужных ей вещей, и от них пришлось потом избавляться. В том числе от львенка, маленького бегемотика, гоночного велосипеда и набора игрушечной кухонной посуды.

Джоан Эйкен		Художник Ксения Соколова
Страничка автора		Страничка художника