Апрель 2016 года
…
КАК ВЕНЯ ВЕНЧИКОВ ПОЗНАКОМИЛСЯ С ПУШКИНЫМ
Веня Венчиков изобрел машинку времени еще в первом классе. Он очень хотел познакомиться с Пушкиным. Лично! У него к Пушкину накопилось много вопросов.
Веня представлял себе Пушкина так: вот идет он, в черной накидке и в цилиндре, и высматривает детей. А как увидит, так сейчас же хватает их и раздает свои стихи:
— Учи! Учи срочно! Ты к Новому году про «бурю мглою» учи. Ты — про няню учи! А ты — про Лукоморье учи, с котом!
Дети, пойманные Пушкиным, хватают листы и разбегаются.
Так вот, идет Веня Венчиков, а навстречу ему Пушкин. Пушкин мечтает, записывает в блокнотике все, что видит: мороз и солнце, день чудесный, луна, как бледное пятно. Веня Венчиков не растерялся и говорит:
— Дорогой Пушкин! Не могли бы вы не писать больше стихов?
— А что такое? — волнуется Пушкин. — Я опять написал что-то запретное?
— Наоборот! Вот скажите, зачем вы заставляете детей учить ваши стихи?
— Я? Я вообще не пишу стихов для детей. А что, вы разве учите?
— Да! — подтвердил Веня. — И в первом классе, и во втором, и так до окончания школы!
— Безобразие! — воскликнул Пушкин. — Я Памятник себе воздвиг нерукотворный! И что, много выучили?
— У-у, — покачал головой Веня.
— Я не хотел! Я не знал! — расстроился Пушкин и схватился за голову. — Стреляться! Немедленно стреляться!
И Пушкин ушел стреляться, на дуэль.
На следующий день Веня Венчиков пришел в школу, а Пушкина никто не знает, никто не учит, и вообще — литературу отменили. Вместо нее — четыре физкультуры.
Веня Венчиков расстроился, напек картофеля в мундире и поехал обратно — Пушкина выручать.
— Рано вам, Александр Сергеевич, стреляться. Вы должны еще про очей очарованье написать. И вот еще про что… Я тут вам список приготовил. И печеный картофель, как вы любите.
Пушкин положил одну картофелину в карман.
Тут раздался выстрел, и Пушкин упал. Но не умер. Потому что пуля попала в картофель!
Так Веня Венчиков и картошка спасли русскую литературу.
А кто не верит, может сам прочитать. Про Пушкина много написано.
ЛОШАДИНАЯ РОМАНТИКА
Однажды повстречались лошадь Пушкина и лошадь Лермонтова. Сначала шли молча, искоса поглядывая друг на друга.
Лошадь Пушкина первой завела разговор. О поэзии, конечно, о чем еще болтать лошадям.
— А знаешь, сколько мне мой хозяин стихов посвятил?
— Ну-ка, ну-ка, — остановилась лошадь Лермонтова.
— Вот послушай-ка. «Кобылица молодая… что ты скачешь, удалая». Или вот: «Что ты ржешь, мой конь ретивый». Ой, это же про моего дедушку. В общем, много чего про меня и моих родственников.
— И-и, насмешила… У моего-то все равно больше лошадиных стихов, — похвалилась лошадь Лермонтова. — Как тебе это: «Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня, черноглазую девицу, черногривого коня»! Лошадь Пушкина закусила удила, вспоминая стихи.
— Но про меня-то он пишет с лю-бовь-ю! Вот, послушай: «Подруга дней моих суровых, лошадка дряхлая моя». И еще: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как лошадь чистой красоты».
Но лошадь Лермонтова не хотела уступать.
— Тогда послушай, как меня хозяин описывает: «Ночевала лошадь золотая на груди Утеса-великана, утром в путь она умчалась рано, по лазури весело играя…»
— Так это не про тучку разве? — заподозрила лошадь Пушкина, но махнула копытом.
Не хотелось спорить. Была прекрасная ночь. Две лошади гуляли до рассвета по чудесной долине. И читали друг другу стихи. И романтично ржали.
А Веня Венчиков тут совершенно ни при чем. Он просто мимо проходил. Хотел пригласить лошадей на классный час, но передумал. Неизвестно, как к этому отнесется учительница литературы.
ГЛУПЫЕ ГУСИ
Гуси очень боялись Александра Сергеевича. Как приедет он в село Михайловское, гуси кричат: «Пушкин идет!» — и разбегаются кто куда.
Потому что Пушкин отбирал у них перья. Возьмет перо и в чернильницу макает, и макает. А еще Пушкина с перьями любили художники рисовать.
Однажды Пушкин поймал сколько-то гусей и говорит: «Зря вы меня боитесь!» Они ему: «Да? А куда вы наши перья деваете? Крылья, что ли, себе шьете?» Тогда Пушкин посадил гусей на свой письменный стол, обмакнул одно перо в чернила и написал:
|
На красных лапках гусь тяжелый, Задумав плыть по лону вод, Ступает бережно на лед, Скользит и падает; веселый Мелькает, вьется первый снег, Звездами падая на брег… |
И за это гуси ему всё простили! Всё просили: «Прочитайте про веселого гуся!» Он читал, а они гоготали. А перья приносили добровольно: «Макайте на здоровье, Александр Сергеевич!»
Веня Венчиков рассказал об этом случае на уроке литературы. Но учительница только глубоко вздохнула. Неизвестно, как она к этому отнеслась.
ВЕНЯ ВЕНЧИКОВ И КОФЕ ПО-ЦАРСКИ
Сидел как-то царь Петр в своем дворце и пил кофе. Одной рукой чашку держал, другой рукой проект корабля чертил. Если б у Петра Первого была третья рука, он бы и ее чем-нибудь занял.
Тут Веня Венчиков проезжал мимо на своей машинке времени. Петр помахал рукой: заходи на кофеек. Веню Венчикова здесь давно знали.
— Ну, рассказывай! — потер руки царь. — Как школа? Как учителя себя ведут? Не балуются?
Веня Венчиков вздохнул.
— Помните, Петр Алексеевич, как вы новое летоисчисление ввели? Чтобы с января был новый год, и все такое.
— Ну-ну, продолжай.
— А помните, как вы велели ни в коем случае не праздновать Первое сентября?
— А что? Ослушались? — нахмурился царь.
— Ослушались… Празднуют. Учителя его за День знаний выдают. И еще у нас историк, знаете… бороду не бреет, — по секрету прошептал Веня.
Петр вскочил, глазами засверкал.
— Указа о бритии бород и усов не соблюдают? И налога на бороду не платят? Не ожида-ал! Придется наказание придумать.
Думал, думал Петр и сочинил указ:
«Учителям, которые решили по своему усмотрению справлять 1 сентября, всем выдать по ведру. Пускай цветы в ведра ставят. И пускай всю жизнь к урокам готовятся. И пускай до тех пор поучают нерадивых школьников, пока те ума не наберутся. И пускай ошибки чужие исправляют с утра до вечера!»
Петр еще подумал и добавил:
«А тяжелее всех придется учителям исторических наук! Придется им каждый день слушать глупости и ересь, какую нерадивые ученики несут! Вот потеха-то будет!»
Петр был доволен своей выдумкой. А также новым подарком Вени — сувенирной кружкой с портретом самого Петра. А Веня Венчиков попрощался и завел поскорее свою машинку времени.
— Извините, государь, домой надо. Историю-то я не выучил! — крикнул он с улицы.
Царь Петр смотрел в окно и думал: «Зря все-таки в школах наказание палками отменили. Ох, поторопились!»
ВЕНЯ И ЗАЙЦЫ
Однажды Веня Венчиков выехал прогуляться в лес. Смотрит, а в лесу — сам доктор Айболит! Он, конечно, под деревом сидит. И вздыхает, и грустит.
— Уважаемый Айболит, отчего вы грустите?
— Как же мне не грустить? Я теперь безработный. Лечить некого, уже всех в своем лесу вылечил. Не придут ко мне лечиться ни корова, ни волчица, ни жучок, ни бегемот. Вот.
Веня пожалел доктора и завел свою машинку времени.
— Я сейчас! Никуда не уходите! — крикнул он Айболиту.
Веня быстренько съездил в лес, где был пожар. Лес, конечно, уже потушили — пирогами, и блинами, и сушеными бананами. Веня нашел там зайчика с рваным ухом и обгорелыми лапами. Да, того самого, из рассказа «Заячьи лапы». Потом еще съездил к деду Мазаю, известному спасателю. Веня посадил мокрых, простуженных зайцев в машинку и отвез к Айболиту.
Засмеялся Айболит! Тут же зайцам говорит: «Где болит? Как болит? Отчего и что болит?»
Веня решил съездить туда, где собачка Муму утонула. Да, это тот рассказ, который о любви. Достал он Муму из речки и отвез к дедушке Мазаю. Дед Мазай ее в лодке катал и учил плавать. И Муму больше ни разу не утонула!
Так Веня Венчиков всем помог без потерь и трагедий. И показал пример великим русским писателям.
Тургенев очень удивился: «А что, так можно было?» Он срочно переписал историю Муму. «И все жили долго и счастливо. Точка!» — закончил Тургенев.
ВЕНЯ В КОСМОСЕ
Однажды Веня Венчиков подправил какие-то винтики да плазмочки в своей машинке и рванул прямо в космос. Космическое пространство он давно уже покорил — Веня не какой-нибудь там отсталый. Он давно хотел увидеть космических собак. Веня беспокоился: как они там, в пространстве? Есть, наверное, хотят. Веня Венчиков захватил с собой косточки и сухой корм.
Пока Веня Венчиков ждал Белку и Стрелку, мимо него пролетали другие собаки. Веня насчитал десяток, а потом сбился со счета. А лай стоял такой — на всю Вселенную!
Вообще-то Веня знал, что в космос летали не только Белка и Стрелка, но теперь перед ним был целый собачий отряд! Они летали по орбите как заведенные. На спутниках, биоспутниках, кораблях, самолетах и ракетах.
Веня помахал им рукой и отправил сигнал:
— Ну как вам тут, нравится?
— Укачивает! — ответили собаки. — И по земле побегать хочется, на кошек полаять. Тут космических кошек нет.
Пожалел собачек Веня Венчиков и решил их домой забрать.
— Айда ко мне! — позвал он собак.
И собаки, как были в разноцветных скафандрах, так и попрыгали в машинку к Вене Венчикову. Отцепили всякие датчики и электроды, отключили аппараты и автоматические кормушки и выпрыгнули.
Веня Венчиков всех сосчитал — он каждую знал в лицо, то есть в морду, и по имени:
— Рассчитайтесь по порядку! Лайка, Белка, Стрелка, Жулька, Звездочка, Уголек, Ветерок, Чайка, Лисичка. Так. А где же у нас Муха и Альбина?
— Муха и Альбина не полетели, они на земле ждут.
— Тогда поехали!
По дороге собаки грызли косточки, а сухой корм разлетался по всей Вселенной.
Мимо Вени Венчикова пролетал спутник с видеокамерой, которая передавала изображение на телевидение.
— Собачки, мы в эфире! — скомандовал Веня. — Помашите лапками!
Дома собачек немного укачивало и тянуло наверх: к потолку, к деревьям. Но потом у них случилось притяжение к тапочкам и косточкам. И они стали бегать как положено.
ВЕНЯ ВЕНЧИКОВ И ЕГО НОС
Однажды Веня Венчиков потерял свое пальто. Но пока искал пальто, оказалось, что он потерял свой нос. Хорошо, что глаза еще были на месте, и Веня стал осматриваться. Оказалось, что он перевел свою машинку времени на гоголевское время. Гоголь не спеша прохаживался вдоль Фонтанки. Веня сразу его узнал, потому что вокруг него вились ручные призраки, чудовища, рогато-хвостатые тени, невиданные существа и разные Мертвые души.
— Чей это нос? Не твой ли? — спросил Гоголь.
— Мой! — обрадовался Веня. — Это я потерял.
— Так бывает, когда суешь свой нос не в свое время, — сказал Гоголь и ловко приладил Вене его нос.
Веня не боялся призраков, поэтому пошел гулять вместе с Гоголем и его чудовищами.
— Это всё из-за моих героев, — пояснил Гоголь. — Один нос потеряет, другой шинель. Такие рассеянные! Даже когда призраками становятся, всё ходят, всё ищут свои вещи, у прохожих спрашивают.
— У меня к вам вопрос, Николай Василич. Как бы так в школу ходить, с интересом, чтоб от скуки не умереть? Вот вы, наверное, в школе хорошо учились?
— Не очень, — признался Гоголь. — Мне там было ужасно скучно. А все почему? Да потому что там нет ни ведьм, ни вурдалаков, ни чудищ, ни всяких там чертей и нетопырей. А в моем мире, смотри, как весело: красивые утопленницы, колдуны, лешие, ходячие мертвецы…
— Да, довольно весело, — кивнул Веня, оглянувшись и слегка вздрогнув.
— А у вас в школе что интересного? — поинтересовался Гоголь.
— Да так… Ничего особенного. Чудищ нет.
— А если хорошо подумать?
Веня хорошо подумал.
— Знаете, у нас что-то с физруком. Он почему-то нас выводит на улицу на лыжах всегда первым уроком, рано утром, когда еще темно.
— Так он света боится! — догадался Гоголь. — Вурдалак, точно вурдалак! Или оборотень. Не бойся, я тебе заклинание дам. Еще что?
Веня еще раз хорошо подумал.
— Ну… математичка у нас так громко кричит весь урок! И ругает нас, и ругает!
— Это в нее Кикиморка вселилась. Надо ее изгнать! Ничего, я подскажу, что делать.
Веня воодушевился.
— А учительница по музыке все время поет и поет! Да еще и нас заставляет.
Глаза у Гоголя загорелись.
— Русалка! Я тебе точно говорю — Русалка! Она вас заколдует и куда-нибудь утащит. Вот вспомни: пыталась она вас куда-нибудь утащить?
— Пыталась! На концерт, в Дом культуры нефтяников.
— Вот видишь!
— А наша русичка, знаете, что? Она как начнет что-то рассказывать, так всех усыпляет. Мы к концу урока уже на партах лежим.
— Это серьезно, — задумался Гоголь. — Кот-Баюн так умеет делать. Да еще Дрёма, но она смирная. Почти... В общем, лучше с вашей русичкой не связываться, раз у нее такие знакомые.
— А историк у нас все на свете знает. И говорит, что нас насквозь видит!
— Ведьмак! — сразу определил Гоголь. — Ему уже лет двести, поди, не меньше. Поосторожнее с ним, главное — не смотри ему в глаза, когда отвечаешь.
— А преподаватель по технологии все время что-то мастерит и нас учит тому же.
— Так это домовой! Он добрый.
Веня и Гоголь пожали друг другу руки.
— Завидую тебе, Веня Венчиков! Как у вас в современной школе интересно, оказывается!
— Откро-ойте мне веки! — жалобно завыло одно из чудовищ, ковыляющих за Гоголем.
— Не обращай внимания, — махнул рукой Гоголь. — Это мой Вий.
— Что с ним? — спросил Веня.
— Да вот, книжку всю ночь читал, а теперь глаза раскрыть не может. Бедняжка.
И поехал Веня Венчиков в школу. Огляделся — все привычно, все на месте, чуть не заскучал. Но потом вспомнил про физрука. И про остальных учителей, загадочных и неопознанных. И ему как-то стало веселее. Столько интересного сегодня! И неизвестно, чего ожидать…
Веня порылся в кармане: чеснок на месте! — и помчался на физкультуру.
ВЕНЯ И КАРЛСОН
Однажды Карлсон прилетел к Малышу:
— Привет, Малыш!
А Малыш посмотрел на Карлсона очень серьезно и говорит:
— Ну-ка, ну-ка, пролетись туда-сюда. Как это ты летаешь? Каким образом ты поднимаешься в воздух? Как устроен пропеллер? Какие там винты и лопасти?
— Ну-у, Малыш. Да ты, кажется, вырос. Я так не играю! — обиделся Карлсон и улетел к другому Малышу.
Малыш помахал Карлсону ручкой и нарисовал чертеж пропеллера. А потом взял и изобрел вертолет.
Карлсон летал по разным странам и дружил с разными Малышами — в Америке, во Франции, в России, в Италии. Малышей звали по-разному: Игорь, Луи, Жак, Поль, Михаил, Федя, Леонардо. И все они, не сговариваясь, изобретали вертолет.
Веня Венчиков давно наблюдал за Карлсоном и мотался за ним по всему миру на своей машинке времени. Наконец Веня достал блокнот и открыл его на странице «Изобретения». Погрыз ручку и записал так: «Как ни крути, а мировые изобретения начинаются с Карлсона».
ВЕНЯ, МАРШАК И МЫШИ
Маршак очень любил мышей. Еще он любил докторскую колбасу и подслащенный чай с лимоном. Но мышей он все же больше любил.
Поэтому Веня Венчиков захватил с собой бутерброды с колбасой и связку мышей. Мыши очень вдохновляли доброго Маршака. Он сразу же начинал про них стихи писать.
То про умного мышонка напишет, то про глупого, а то про мышей с гирями. А потом вдруг мыши закончились.
— Что же ты так мало мышей принес? — расстроился Маршак. — Я же еще хотел написать. Про …
— Не расстраивайтесь, дедушка Маршак, — начал Веня. — Я же еще принесу.
— Почему ты зовешь меня дедушкой? — удивился Маршак. — Мне всего четыре года. По крайней мере, я себя так чувствую.
Для убедительности Маршак запрыгал на одной ножке.
— Не верю! Вы всегда были взрослым и в очках, других портретов я не видел.
Но тут Маршака позвали обедать, а потом позвали спать. И Маршак закапризничал.
— Терпеть не могу обедать! Терпеть не могу спать!
— Теперь я вижу, что вам четыре года, — поверил Веня.
У Маршака половина комнаты была русская, а половина — английская. Когда он заходил на вторую половину, то попадал в Англию и говорил только на английском.
— Пойдем, Веня, в Англию, поедим бутербродов!
И Веня переходил на вторую половину. Там Маршак переводил английские песенки.
Еще у Маршака был столик на колесиках, который ездил по дому сам собой и возил еду. Если не съешь все, то столик так и будет за тобой ездить.
— Давай ты за меня съешь суп, — шепнул Маршак Вене.
— Мне кажется, вам не четыре, а все-таки три с половиной, — засмеялся Веня.
Так и повелось — Веня ловил мышей и приносил Маршаку. Маршак вдохновлялся, писал про них стихи, а Веня ел суп.
Очень часто к Маршаку в гости приходил Чуковский. Они были почти ровесники — Чуковскому тоже было где-то от двух до пяти. Они с Маршаком вместе играли, возили машинки, прыгали на одной ножке и спорили, у кого тараканы и мыши лучше.
А вот Агния Барто к ним не заходила.
— Как ты думаешь, почему? — спросил Веню Маршак.
— Это просто, — ответил Веня. — Девчонки боятся мышей.
Хорошо, что Веня не боялся мышей. Ведь именно от него зависело, сколько мышиных стихов напишет Маршак!
ВЕНЯ ВЕНЧИКОВ РЕШАЕТ ЗАДАЧКИ
У Вени Венчикова не получалась задачка. Там поезд двигался со скоростью 72 км/ч из пункта А в пункт Б. Но машинист поезда никак не мог решить, во сколько ему прийти в пункт Б! Ужас! Ведь из пункта Б уже вышел навстречу другой поезд, с той же скоростью. (Между прочим, в задачке не говорилось, что второй поезд едет по другим рельсам!) Веня нарисовал в одном вагончике зебру, в другом — корову, в третьем — Джека-Воробья. Не помогло.
С этими поездами всегда непросто. Веня решил избавиться от задачки. Ведь было же чудесное школьное время, когда поездов не было! Завел Веня машинку времени и выехал на два века назад.
Раскрыл Веня задачник по арифметике. Читает. «От Петербурга до Москвы 604 версты. Из Петербурга в 7 часов утра вышел поезд и проезжает по 39 верст в час. В 1 час пополудни к нему навстречу из Москвы вышел поезд, проезжающий по 35 верст в час. Когда поезда встретятся?»
Расстроился Веня и выехал раньше на полвека. Сел он за столик, взял учебник. «Из города N до столицы N шел паровоз со скоростью 30 верст в час…».
Расстроился Веня и махнул еще на несколько лет назад. Чтобы никаких паровозов!
Смотрит Веня и глазам своим не верит: «Выехал из деревни крестьянин на лошадке и едет по 6 верст в час. Через 2 часа выезжает за ним другой и проезжает по 9 верст в час. Когда он догонит первого?»
Тут Веня еще больше расстроился. Тем более что наказания в старых школах ему что-то совсем не нравились. То розгами машут, то горох по полу рассыпают.
Завел Веня свою машинку времени и поехал в свой пункт А, свою задачку решать.
Что поделаешь? Видимо, эти путешествующие задачки — вечные! Так можно и до древних людей дойти…
…Из пещеры А в пещеру Б вышел мамонт…
КАК ВЕНЯ ВЕНЧИКОВ ПОЗАБЫЛ РОДНОЙ ЯЗЫК
Однажды Веня Венчиков обнаружил, что позабыл русский язык. Стоит ему рот раскрыть, как вылетают незнакомые слова.
Вот пришел он в школу и кричит:
— Бонжур, мон ами! Я сегодня опоздал, прошу пардону. У меня случился конфуз.
Учительница русского языка промолчала. Неизвестно, как она отреагировала. А Веня до перемены решил рта не раскрывать.
Но на перемене он пытался пригласить самую красивую красавицу — Люсю Бабкову, на свидание.
— Мон шер, разрешите вас, ради плезира, ангажировать на рандеву.
— Чё? — сказала Люся. — Ради какого еще плезира?
Мимо проходил историк.
— Это он по-французски, — объяснил историк. — А вы должны, видимо, сделать реверанс и ответить: «Мерси, я с плезиром принимаю ваш ангажемент».
— Ни с каким плезиром я в незнакомые места не хожу! Тем более в Рандеву какое-то! — обиделась Бабкова.
Расстроенный Веня вечером сказал маме: «Маман, я выхожу на променад!» И вышел прогуляться на своей машинке времени.
По дороге он проветрился и вспомнил, что недавно был у Петра. А тот как раз приказал ввести французскую речь в русский язык.
Веня Венчиков развернулся и поехал к Пушкину. Видно, без Пушкина опять не обойтись. Где русский язык — там Пушкин.
Пушкин сидел на своем любимом дубе, болтал ногами и беседовал с русалками.
Кое-как Веня объяснил поэту свою проблему.
— Уважаемый Пушкин, это ведь вы изменили русский язык! Помогите, мон шер!
— Как я тебя понимаю, мой друг!
И Пушкин стал читать ему целебные заклинательные стихи. Особенно про Лукомора и Черноморье. То есть наоборот.
— Мерси! То есть спасибо! — обрадовался Веня. — Только, боюсь, от Петра вам теперь попадет. Вы же его законы нарушаете.
— Друг мой, так ведь у Петра машинки времени нет! — засмеялся Пушкин, да так, что русалки посыпались с дуба. (Он вообще любил посмеяться.)
Пушкин спрыгнул с дерева и ушел, а за ним бежало стадо гусей и предлагало ему свои перья, чтобы он еще что-нибудь про них написал.
На следующий день Веня Венчиков пришел в школу и разговаривал, как обычно. Только немножко в рифму.
А его уже поджидала Люся Бабкова.
— Веня, мон шер. Я согласна пойти на рандеву. И это самое… Мерси за сантименты!
— Люська, ты чё? — удивился Веня. — С дуба рухнула ты, что ли? Заучилась, видно, в школе? Ты мне нравишься давно. И вообще — пошли в кино.
ВЕНЯ И НАПОЛЕОН
Полководец Суворов сидел на поляне. Перед ним в походных условиях был накрыт стол. Мимо проезжал Веня Венчиков.
— Что это вы тут делаете? — поинтересовался Веня Венчиков.
— Наполеона жду, — ответил Суворов.
Веня присел рядом и тоже стал ждать Наполеона.
— Наполеон уже близко! — воскликнул кто-то из солдат.
— Приготовиться! — скомандовал Суворов и повязал салфетку.
«Наверное, это военная тактика такая», — подумал Веня и тоже повязал салфетку.
Вдруг появился повар и поставил перед Суворовым большое блюдо. А на блюде — торт «Наполеон».
Веня Венчиков поправил салфетку и помог Суворову справиться с «Наполеоном».
— Ох. Наконец мы одолели «Наполеона»! — сказал Суворов. — Спасибо, что помог, Веня.
Тут из леса выходит Кутузов и говорит:
— Ну, я понимаю, Веня — он этого еще в школе не проходил. Но вы-то, фельдмаршал, должны знать, что это я должен Наполеона победить! Я, Кутузов!
Суворов только руками развел:
— На каждого полководца свой Наполеон найдется.
— А вы вообще идите в свой поход через Альпы! — погорячился Кутузов.
Пока они спорили, Наполеон Бонапарт, который прятался в кустах, потихоньку побежал, побежал и сбежал совсем.
— Да ну их, этих русских! Никогда не понимал, шутят они или угрожают.
ВЕНЯ И НАТУРАЛИСТЫ
Однажды Веня Венчиков приехал в старый-старый лес. И увидел старое дерево. Но не дуб. И Айболита под деревом не было. И Пушкина не было, потому что это был не дуб. Но Вене все время казалось, что кто-то за кустами орешника прячется и подсматривает.
Вот увидел Веня паучка, залюбовался. И вдруг слышит чей-то голос:
«Это паучок-сеноко-о-сец».
— Послышалось, наверное, — подумал Веня и пошел дальше.
Смотрит Веня, гусеница спускается с листочка. Залюбовался.
«Это гу-у-сеница-листовертка», — послышался опять чей-то голос.
— Кто здесь? — подскочил Веня.
— Да ты вниз посмотри.
Веня подумал, что это какой-нибудь старичок-лесовичок шутит. Но увидел всего лишь говорящего муравья.
— А ну угадай, кто я? — зашевелил усиками муравей.
— Ты — муравей. Царство — животные. Тип — членистоногие. Класс — насекомые. Отряд — перепончатокрылые. Семейство — муравьи...
— Можно просто Муравьишка. Отведи меня домой, а? Я заблудился. Я домой спешу.
— Ой... — смутился Веня. — Я же что-то такое читал. Я же читательский дневник заполнял. Что же там было-то? Там кто-то кому-то ножки придавил. Точно! Кузнечика надо найти, он тебя мигом домчит.
Веня посадил Муравьишку на плечо и убежал кузнечика искать.
Тут Бианки, Пришвин и Паустовский выходят из-за дерева, хохочут:
— Ну что, Виталик, проспорил ты свои усы! Не знают дети, кто твоего Муравьишку домой отвел! Придется усы сбрить!
В это время на соседней полянке раздался крик: «Вспомнил!»
Веня Венчиков вернулся и стал искать тот листок, с которого гусеничка спустилась.
Пришвин, Паустовский и Бианки спрятались в орешник.
— Доставай, Миша, бумагу и карандаш, — шепнул Паустовский Пришвину. — Будем список для чтения составлять. Пиши: «Читательский дневник».
— А ты чего, Костя, такой расстроенный? — спросил Пришвин Паустовского.
Паустовский промолчал. Он расстроился, что Бианки остался с усами. У Бианки были чудесные черные усы, у Пришвина — усы с бородой, а у Паустовского — ни усов, ни бороды. Поэтому он немножко завидовал. Но об этом никто никогда не узнает!
| Кристина Стрельникова |
 |
Художник Евгений Морозов |
| Страничка автора | |
Страничка художника |
