Август 2003 года
…
Сегодня кают-компания "Костра" принимает замечательного гостя — морского гидробиолога Александра Михайловича Шереметевского, участника самой продолжительной подводной экспедиции в Антарктика. А еще он был в экспедициях в арктических морях, по всему Дальнему Востоку, в центральной части Тихого океана — у Новой Гвинеи, у островов Фиджи, Тонга, Новых Гибридах, Бисмарка, Соломоновых и других. Он первым работал зимой в ледяных водах Антарктики. Об этом — рассказ Александра Михайловича.
Из воспоминаний старого водолаза-гидробиолога
Много за чем люди ходят под воду. Спасать затонувшие корабли, поднимать их, искать сокровища, полюбоваться картинами жизни океана, пострелять рыбу. Мне приходилось под водой собирать количественные пробы с растениями и животными, чтобы судить о развитии жизни в разных морях на определенных глубинах и грунтах. Видел под водой затонувшие суда, но это были не испанские галеоны, груженные золотом и драгоценностями. Так что кладов в морях не нашел, но за двадцать четыре экспедиции по морям планеты вынес из-под воды громадное количество впечатлений об интересных встречах, картины, какие не встретишь наверху. Много лет прошло с тех пор, но стоит закрыть глаза, как оживают в памяти удивительные истории.
Под водой ко мне часто подплывали хозяева глубин. В основном ими двигало желание познакомиться. Иногда морские львы или моржи стремились прогнать меня из своих угодий. Редко кто приглядывался ко мне, как к возможному обеду. Вот, например, совершенно неожиданно в Шантарском море стала приставать обычная треска, правда крупная. Рыбины пытались урвать от меня хоть кусочек. Или маленькие хищные рачки, которых над грунтом было видимо-невидимо, целые облака. Они облепили торчащие из гидрокостюма голые кисти рук и ловко оттяпывали кусочки кожи. Пришлось прятать руки, но спуск эти малыши все-таки мне сорвали.
На океанской, внешней, стороне рифа в Океании во время работы ко мне направилась большая акула. Не знаю, что она собиралась делать, пообедать или просто познакомиться, но пришлось резко взмахнуть перед ней мерной дюралевой рамой с привязанными к ней сетчатыми мешками для проб. Четырехметровая страшила тут же резко отвернула в сторону, а меня качнула волна от ее разворота.
Приходилось и самому искать интересные встречи. На отвесных скалах вокруг маленького островка в море Дейвиса в восточной Антарктиде обильно росли громадные губки, с бочку величиной. Конечно, такие удобные квартиры не пустовали. Заглянешь в губку, а там обязательно кто-нибудь живет. Часто это были осьминоги. Красивые, но нервные. Чуть завидят тебя, тут же удирают, включая свой реактивный двигатель. В тех же водах обитают большие доверчивые тюлени Уэдделла. На льдах у них вообще нет врагов, ведь в Антарктиде не водятся белые медведи, так что можно подойти к ним вплотную.
Как-то антарктическим летом мы с механиком плыли в дизельной шлюпке среди дрейфующих льдов. Пробирались к станции Мирный. На большой льдине увидели спящего огромного морского леопарда. Ну, как такого красавца не сфотографировать? Причалили к льдине, вылезли и стали суетиться около зверя. Приседали, подползали, отползали, всячески ему надоедали, пытаясь сделать удачные кадры. Леопард сердился, грозно ревел, делал броски, но на суше люди гораздо проворнее и ничего нам не угрожало. Все изменилось, когда мы сели в шлюпку. Большой тюлень тут же нас нагнал и навис над кормой, передвигаясь только на хвосте, как Змей Горыныч. Представить, что с нами случится, если на шлюпку всей тушей навалится леопард, было нетрудно, так что мы сидели смирно и покорно слушали, как он ревел, распекая невеж.
Под водой хорошо распространяются инфразвуковые волны. Больших животных, например, китов, обязательно услышишь раньше, чем увидишь. Обернешься в воде, а мимо тебя плывет нескончаемая громадина. И совсем на тебя не реагирует. Слишком я мал для кита.
Доводилось видеть и касаток. В воздухе — от кончика рыла до хвоста. В штормовую погоду они любят выпрыгивать из воды. Разгонятся и взовьются в воздух рядом с кораблем. Небольшие, но внимательные китовые глаза с интересом разглядывают, что делают на палубе научные сотрудники. Может быть, вспомнились касаткам очень далекие времена, когда киты были наземными млекопитающими?
В шантарской экспедиции около острова Ионы, где расположено большое лежбище морских львов — сивучей, под водой ко мне подплыла целая семья. Большой самец и стайка самочек. Сивуч очень удивился моему присутствию и так толкнул меня в ноги, когда я увлеченно собирал количественную пробу, что я чуть не подавился загубником. Снова и снова прогонял меня из своих вод секач. Выпучивал глаза, топорщил усы. Пришлось по примеру раков-отшельников пятиться в узкую расщелину, чтобы секач не смог атаковать меня сзади. Грациозные самочки проделывали над нами такие красивые пируэты, что глаз было не оторвать. Тяжелые, большие звери под водой великолепно плавают, как пушинки, танцуют на фоне более светлой поверхности. Особенно меня восхитил фокус, какой они все время проделывали. Плывет палевая красавица в каком-то направлении, и неожиданно изгибается на сто восемьдесят градусов. Ничем не шевельнув, как ни в чем не бывало, продолжает движение в противоположном направлении. Словно отменили для сивучих закон инерции.
На Ионе, одиноко торчащем из моря, удалось познакомиться с маленькими сивучатами. Родители пока еще не брали их с собой в море, и малыши жаловались на голод и одиночество. Лежали среди камней и жалобно блеяли. Жалко стало ребятишек. Взял одного страдальца на руки, приласкал. Погладил худенькое тельце под ластами и услышал очень похожее на человеческое хихиканье. Оказалось, что сивучата чрезвычайно боятся щекотки. Не знаю, как к щекотке относятся взрослые сивучи. Не проверял.
Так получилось, что в высокой Антарктике зимой спускались под воду только двое моих товарищей и я. Насколько знаю, до сих пор таких экспедиций больше не было. Тем интереснее сознавать, что мы совершали уникальные погружения. На ледовом материке и около него много явлений заслуживает характеристики "самые-самые". Здесь самая чистая на планете атмосфера. Нет дыма и пыли, застилающих небо в промышленных районах. Зимой в океан не стекают реки: ни грязные, ни чистые. Все сковано морозами. Долгое время в прибрежных водах нет даже планктона. Прозрачность воды вдвое и больше превышает показатели самых чистых мест Мирового океана. Так, если в Саргасовом море прозрачность доходит до сорока метров, то в море Дейвиса зимой превышает восемьдесят. Только там довелось видеть не отдельные участки дна, а целиком подводные ландшафты. Низкие температуры воздуха определяют и соответствующие температуры воды. Летом водичка около минус одного градуса Цельсия, зимой — на градус ниже. Температура воды только на сотые градуса не опускается до температуры замерзания. При океанской солености в три с половиной процента вода замерзает при минус двух градусах. Мы были свидетелями очень редкого явления. В середине зимы в воде образовывался внутриводный лед, тонкие, прозрачные ледяные кристаллы. Под сотым углом они отблескивали даже при скудном освещении, создавая необычное, серебряное мерцание, очень красивое. Трудная, опасная, но и прекрасная была у меня работа.
Ледовая красота Арктики и Антарктики! Волшебные коралловые сады атоллов Большого Барьерного рифа! Да разве все экспедиции перечислишь? Много их подарила жизнь за двадцать пять водолазных лет. Туманный Сахалин, суровые Шантары, Командоры, Чукотка, туземные деревни Новой Гвинеи, Тонга и Фиджи, соломоновы острова и острова Бисмарка, Курильская дуга и Средиземное море. Поразительными красками сверкает драгоценное ожерелье нашей планеты! Навсегда остается в душе красота нашего мира!
