Сентябрь 2023 года

Премьера книги

Кристина СТРЕЛЬНИКОВА

Эта история совсем не смешная, она о гордости и учебной программе. Серьёзно.

Я очень гордилась тем, как пишу сочинения. Уже года два как гордилась, но изо всех сил старалась не показывать этого. Надо быть скромнее, не выпячиваться, не выделяться. Но, с другой стороны, остальные же не скрывают своих способностей. Колька из нашего двора умеет подтягиваться на перекладине и демонстрирует это при любой возможности, в любом месте, где есть за что зацепиться. Моя подруга Ленка отлично поёт в стакан. Ей даже микрофона не надо. Правда, в школе она не поёт, только для «своих». Наш кот умеет воровать печеньки со стола и совсем нас не стесняется. Диля решает задачки по математике лучше всех и сразу говорит, что списать свои отличные работы не даст. Хотя её уже никто и не просит.

А у меня других способностей нет, чем же мне ещё гордиться? По математике мне можно ставить «два». Правда, с плюсом. На географии я не могу запомнить страны, города и реки, а на истории — даты и события. Про физкультуру я вообще молчу. Чувствую себя стулом, привинченным к полу. Бегу, но остаюсь на месте. Карабкаюсь по канату вверх, но сползаю вниз. Прыгаю в длину, но какая-то сила держит меня за ноги.

Зато, когда я получила приз на городском конкурсе сочинений, отпала необходимость что-то скрывать. Потому что все стали говорить, что я списала с какой-то книжки или мне помогала мама. Надо было раньше не скрывать. Но теперь в моей школе о победе в конкурсе все узнали и, ладно уж, смирились с этим.

А вот в Ленкиной школе никто не знал о моих суперспособностях, кроме Ленки. Однажды Ленка пришла ко мне попросить помощи в написании сочинения.

— Я знаю, у тебя способности. А я не умею… — сказала она.

И я была очень… польщена, что ли. Или смущена. Напополам. До этого мы с Ленкой только играли в школу, а тут всё по-настоящему. Ох, только бы не загордиться!

Я сказала Ленке:

— Зато ты классно поёшь в стакан, я так не умею.

Но у Ленки пока не было желания петь. Домашние задания у кого хочешь отобьют певческий настрой.

— Так! — сказала я. — Начнём! Какая у нас тема?

— «Моя любимая книга», — пробормотала Ленка. Само название наводило на неё тоску.

— Ого! Замечательная тема! — обрадовалась я. — Повезло! Я думала, такое только в началке задают.

Ленка мрачно посмотрела на меня, но я объяснила:

— Вот если бы попалась историческая тематика, что-нибудь о войне, то я бы не смогла. Я бы перепутала все войны. А эту тему мы с тобой, Ленка, раскроем — раз плюнуть! Всё, у тебя, считай, пятёрка, я гарантирую!

Ленка с облегчением вздохнула.

— От этой оценки будет зависеть оценка за четверть, — сказала она.

Мне хотелось приступить к делу творчески и вовлечь Ленку в процесс сочинительства. Это ведь интересно, Ленка просто об этом не знает.

— Вот мы сейчас с тобой развернёмся! — потёрла руки я.

И мы развернулись. Взяли большой лист бумаги, легли на пол.

— Давай представим твою книжную полку! — сказала я.

Мы представили. У Ленки там книжки про любовь, страшилки и детективы. Они классные, но вряд ли подойдут для школьного сочинения. Из детских — «Пеппи Длинныйчулок» и «Мэри Поппинс». Да, ещё «Маленький принц» — он у всех есть. И хрестоматия для внеклассного чтения из библиотеки. Ну и модные журналы, конечно.

— Хм… Давай посмотрим на мои книжные полки.

Мы с Ленкой обмениваемся книгами, так что она многое читала из моей домашней библиотеки.

— Беляев, «Голова профессора Доуэля». Подходит? — спросила я. — «Человек-амфибия»? «Сто лет тому вперёд» Кира Булычёва? А Герберта Уэллса «Война миров»?

Ленка неуверенно качала головой. «Питер Пэн», «Огненный бог Марранов», «Незнайка на Луне» и прочие отметались как слишком детские. «Белый клык» и «Всадник без головы»… можно, но непонятно, что писать. Тут мы увидели «Алису в Зазеркалье», очень красивую большую книгу в чёрной тканевой обложке, с витиеватой серебристой буквой «А». Мы достали её с полки и так увлеклись рисунками, что забыли о сочинении.

— Ой… — очнулись мы и снова стали разглядывать книжные полки.

Конечно, там стояли и Гоголь, и Чехов, и Грибоедов, и Бунин, и Пушкин в солидных обложках с золотым тиснением. И Алексин, и Крапивин, и Кассиль, и Бикчентаев в лакированных ярких обложках. Но нам же хотелось чего-то интересного, лучше не по школьной программе. И желательно что-то «повзрослее». Есть «Ромео и Джульетта», но нам не хотелось про любовь. Мы с Ленкой читали «Мастера и Маргариту», но выбирали главы смешные и причудливые, где хулиганит компания Воланда и придуривается кот Бегемот. Ещё мы очень любили книгу «Двенадцать стульев» про Остапа Бендера и хохотали над ней и над фильмом.

— Ну, выбирай. Можно хоть про Лермонтова интересно написать, у меня недавно получилось. Представляешь, он умер совсем молодым… Он задумал «Мцыри» в семнадцать лет! А «Демона» написал в пятнадцать!

Ленка рассеянно кивнула (кажется, не слушала) и выбрала «Голову профессора». Я одобрила.

Мы увлеклись, расфантазировались: что бы было, если бы у нас сейчас делали такие операции? Как писатель всё это придумал? Может, он предсказал будущее на много лет вперёд? У фантастов такое бывает. Дали бы люди согласие на такие операции, если бы знали, что их ждёт? Есть ли хоть какая-то гуманность в таких опытах над людьми? Лучше ли совсем не жить, чем жить в виде одной головы? Это вообще жизнь? Безвольный разум... А что если с нами так? Ужас-ужас! В общем, есть о чём поразмышлять.

Вдруг Ленка снова ойкнула.

— Нужен план! — вспомнила она.

— План?

Что там можно планировать? Название, автор, герои, своё впечатление и почему советуешь почитать другим.

Но Ленка извлекла из кармана мятый, сложенный вчетверо альбомный лист. Этот план поставил меня в тупик. Он состоял из пяти пунктов, а в каждом — ещё пять подпунктов. То есть всего — двадцать пять! Кажется, план оказался длиннее будущего сочинения. Разве можно наше с Ленкой вдохновение ограничивать каким-то там планом? Ну ладно. Нас пунктами не испугаешь. Мы взяли себя в руки и пошли по плану.

Ленка тоже загорелась, начала творить. Мне стало приятно. Мы спорили, обсуждали и подсказывали друг другу, как лучше, что важнее.

Мы описали сюжет, героев и даже сравнили их с современными образами. У нас было много собственных мыслей и рассуждений. Я считала, это отлично.

С вопросами из плана типа «Какие мысли и эмоции вызывает у меня книга?» проблем не было. И «Как эта книга повлияла на меня?» — тоже. Но вот некоторые вопросы просто убивали наше желание творить.

«Какие знания и умения я получил от этой книги?», «Как она изменила моё мироощущение и взгляд на жизнь?», «Какие полезные советы и идеи я нашёл в ней?», «Какую пользу мне принесла эта книга?», «Значимость таких книг в образовании человека»…

Уф… Если бы мне всегда задавали такие вопросы, мне бы захотелось одного — перестать читать!

Но надо терпеть, надо отвечать — ради дела.

— Точка! Конец! — сказала я.

— А вывод сделала? — заволновалась Ленка. — Заключение?

— Да! Мы вместе его сделали! Мы справились!

— Ура-а-а!

Сочинение получилось классным, и Ленке оно понравилось.

Мы всё написали красиво и честно, своими словами. Это ведь не учебная книга, а художественная. И ведь душе тоже надо развиваться, не только мозгам.

Потом мы с Ленкой встали перед зеркалом и дуэтом запели в стакан. Пели до тех пор, пока соседи не стали стучать по батарее.

— Всё-таки ты талант! Спасибо тебе большое, выручила! — поблагодарила меня Ленка.

На следующей неделе я ждала, когда Ленке объявят оценку «отлично». Скорей бы! Ленка придёт радостная, шоколадку принесёт, мы сядем пить чай… Может, ещё другие книги обсудим.

Но… то Ленкина учительница болела, то уроки литературы отменялись.

Наконец Ленка пришла ко мне — хмурая и бледная, почти зелёная. Я ждала её прихода и заварила вкусный чай, со смородиной.

— У тебя есть сборник готовых сочинений? — сходу спросила Ленка.

— Нет конечно, зачем он мне? Я же сама пишу, ты знаешь.

Ленка кивнула.

— Что-то не так? Что ты получила за сочинение? «Пять»? — заволновалась я.

— Много хочешь, мало получишь! — высказалась Ленка.

Я ждала.

— «Три»! Велели переписать. Сказали: «Слишком просто».

— Как «три»? Тройка? Трояк?

Для меня это была просто убийственная оценка. Для Ленки была норма — четвёрка, если она переписывала из «Готовых сочинений». Но ведь писала я, и подруга на меня надеялась. Судьбоносная оценка за четверть!

— Нет, ты мне объясни! — возмутилась я. — Нет, что ей надо, а? Ну и учителя! Она что… Ну совсем уже!

Но Ленка была расстроена, и я оставила её в покое. Она меня даже не упрекнула, что я написала дурацкое троечное сочинение.

Я разочаровалась в себе и в своих силах. «Нельзя, нельзя быть такой уверенной», — твердила я. Нельзя гордиться. Вот погордилась немножко — и всё! Теперь наказана. Ну ладно — я. А Ленка-то за что? За то, что со мной, гордячкой, дружит?

Сборник «Готовые сочинения» нашёлся у моей мамы. Она по ним проверяла своих учеников, чтобы не списывали. Мама терпеть этого не могла.

Ленка взяла книгу, нашла нужную тему и уселась переписывать. Я не вмешивалась. Помогла уже, хватит. И так чувствовала себя виноватой.

Но потом я всё-таки не выдержала и заглянула в эту чудо-книжку с готовыми работами. Там были такие мелкие-мелкие противные буковки, чтобы все темы впихнуть под одну обложку. Кое-что я разглядела через Ленкино плечо. Заковыристые предложения меня сильно запутывали, я выхватывала отрывки.

«…Книга — наш друг и советчик… Книга — источник знаний… Информация из книги помогает нам закреплять и совершенствовать свои знания… Мы воспитываемся и познаём…» «Сюжетное повествование удивляет многообразием… Зарождается мысль… Произведение даёт уникальную возможность окунуться…» «Книга вселяет в меня надежду и стимулирует к тому, чтобы начать добиваться поставленных целей…»

— Это точно про художественную книгу? — забеспокоилась я.

Ленка молча ткнула в название.

— А это что за циферки над сочинениями? 230, 256, 316?

— Количество слов. Можно выбрать, сколько надо.

— А-а-а…

За десять минут Ленка переписала нудный текст слово в слово.

— А ты поняла, что написала? — поинтересовалась я.

— Зачем? — свирепо спросила Ленка. — Ей нужно моё сочинение, а не понимание.

Я замолчала. Ленка лучше знает свою учительницу. Но я не верила в успех списанного шедевра. Учительница наверняка скажет: «Я же вижу, что ты списала. Пиши своими словами!»

Через день ко мне явилась довольная Ленка.

— За сочинение — «пять»! — объявила она. (Видимо, в моих глазах стоял вопрос.)

Для меня это было… ну как-то странно. И лишний раз подтверждало, что я — просто бездарь.

— А ты помнишь, что там было написано, в твоём сочинении? — спросила я.

— Нет конечно! Пошли гулять!

И мы пошли. Но я всё думала про нашу с Ленкой работу.

— Лен, ты извини…

Я не знаю, за что я извинялась. За то, что не нашла сразу готовые сочинения?

Ладно, если бы наше с Ленкой творение было хуже, но ведь нет.

Ленка тоже понимала, что оно не хуже. Просто другое. Оно написано так, как мы думаем. А надо — как надо, и всё.

— Угадай, что я в библиотеке взяла? — спросила Ленка.

— Какой-нибудь «Решебник: 100 задач»?

— Не угадала!

Ленка достала из сумки книгу «Демон», с картиной Врубеля на обложке.

— В пятнадцать лет написать такое! Надо же! — восхитилась Ленка и погладила книгу.

Я решила больше не писать ни за кого сочинений. За свои слова буду отвечать только я сама. И, что самое интересное, за эти свои слова я почти всегда получала пятёрки.

«Может, у меня учителя другие? Может, я за себя пишу по-другому?» — думала я.

И ещё раз я повторила себе, как клятву, что нельзя гордиться своими способностями. Они сегодня есть, а завтра — вжух! — улетели. Или прилетели не туда. Есть способности, а есть планы, требования и оценки в журнале.

Я больше не горжусь. Честно. Наоборот, каждый раз думаю: кто-то прочтёт и кивнёт, улыбнётся, поймёт, а кто-то скажет: «Вот ненормальная, какую-то чушь понаписала, у неё явно не было плана!»

Кстати, в стакан я не научилась петь. И в микрофон тоже. Не моё это. И вот эти способности красиво петь — они такие удивительные, с ними рождаются. Их невозможно взять и переписать откуда-то в тетрадь, чтобы они появились. Но можно, как в книге готовых сочинений, «стимулировать себя к тому, чтобы начать добиваться поставленных целей».

И ещё у кого-то есть способности дружить, а у кого-то нет. У Ленки есть такая способность.

Правда, оценки за это не ставят.

Кристина Стрельникова		Художник Ксения Почтенная, главный художник
Страничка автора		Страничка художника