Март 2002 года

Я БУДУ ВАС ЗАЩИЩАТЬ

Я буду вас защищать!" — вежливо, по-английски, произносит Лев, громко рыкнув. У него страшно-ужасный рык. Рык просто terrible. Леденящий душу, низко клокочущий, р-р-ра-скатывающийся. А потом милый голос доброго волшебника Корнея Ивановича поясняет, что это Лев, что он добрый, настоящий, как он утверждает; что он любит детей, но сам очень свирепый.

Голос писателя звучит в звукозаписи. Мы в кабинете Корнея Чуковского, в его доме, в Переделкино, под Москвой. Его дом называется музеем, но он нисколько не похож на официальное учреждение с зачехленными экспонатами. Это настоящий дом писателя, в нем живут его книги, вещи, подарки (Как этот свирепый Лев, или музыкальная шкатулка из Японии. На ее внутренней крышке зеркальце. Смотреться в него можно только раз в жизни. Тогда человек получает в дар необыкновенную красоту. На второй раз — волшебство исчезает.), его любимая Британская энциклопедия...

Сюда приходят друзья, близкие, дети, гости. Кажется, хозяин на минуточку вышел и вот-вот вернется. И скажет: "Добро пожаловать! Откуда приехали? Я люблю Петербург. Помнится, давно, еще в 1924 году, мы бродили с художником Добужинским по Петербургу и на Бармалеевой улице, что на Петроградской, заспорили, кто такой был этот Бармалей, в честь которого названа улица. Я строил разные предположения, а Добужинский уверял, что он был разбойник. Так я написал сказку про Бармалея. Ярко ли горит ваш "Костер"? Я тоже разжигал свой "Костер" для ребят каждое лето".

В маленьком заповедном лесу на заснеженной поляне, к которой ведет утоптанная тропка, у двух высоких сосен вкопан шест с табличкой. "Здесь, на этой площадке, с 1955 по 1969 годы Корней Иванович Чуковский каждое лето устраивал "Костер" — праздник для детей при участии писателей, актеров, фокусников", — написано на доске.

"Я буду вас защищать", — эти слова Корней Иванович из скромности дал произнести Льву, потому что не хотел признаваться во всеуслышанье, что он действительно защитник. В своих сказках он защищал детей от невежества, черствости, от "тугоухости", чтоб любили живое меткое слово. Сколько поколений детей выросло с тем спасительным чувством, что Доктор Айболит — добрый, что разбойника можно перевоспитать, что нет непоправимого горя — настанет и для Федоры счастливый денек. Он защищал взрослых от косности и серого мышления и терпеть не мог праздности. Когда его сын с гордостью сообщал, что выучил, как договаривались, пятнадцать английских слов — он возмущался: "Почему ни слова больше?! Ты что, мне одолжение делаешь?!" Когда ему хвастались, что прочли такую-то книгу, он говорил: "Это что, благодеяние?"

Самое страшное для него было, когда люди "убивали" время. "Времени у человека, поглощенного своим трудом, вообще нет", — говорил он.

В воспоминаниях о своем отце Лидия Корнеевна, дочь Чуковского, рассказывает, как счастливы были они, дети, когда отец на лодке уходил с ними в море. И прекрасно было небо, и волны, и удивительны стихи, которые читал им отец:

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты...

Вместе с красотой мира входила в их детские души красота поэзии, красота великого русского слова.

Корней Иванович приобрел знания сам. В пятнадцать лет его выгнали из гимназии, как сына прачки — с таким происхождением получить образование тогда было невозможно. Как-то в его руках оказался учебник английского языка. И он сам выучил его так, что его взяли в местную одесскую газету (они тогда жили в Одессе) делать переводы с английского на интересующие газету темы. Способного журналиста потом послали учиться в Англию. Правда, сойдя на берег Англии, он ни слова не разобрал по-английски — ведь первых страниц с описанием произношения в учебнике не было. Но потом он освоил и разговорный язык.

Корней Иванович был одним из самых образованных людей двадцатого века. Он был сотрудником крупных издательств, ему давали на отзыв книги, рукописи, его мнение было решающим. Его дружбой дорожили Блок, Маяковский, Репин, Борис Житков... Однажды на литературном вечере в Петербурге, где сорались любители литературы и искусства, Блок читал свою новую поэму: "Двенадцать", а Чуковский свою новую сказку "Крокодил". Взрослая, просвещенная публика, затаив дыхание, слушала:

Жил да был
Крокодил.
Он по Невскому ходил...

В Петербурге — одном из самых удивительных городов мира — собрано много таких диковин, явлений, фактов, каких нет больше нигде, — и выстрел из пушки в полдень, и сфинксы из Фив, и Эрмитаж. Здесь, в Петербурге (тогда Петрограде), зарождалось удивительное явление, какого нет нигде больше в мире, — Детская книга. Начинал создавать ее Корней Чуковский.

Редакция выражает благодарность сотрудникам музея Л.А.Шилову, И.Г.Ключникову, П.М.Крючкову за помощь в подготовке материала.