Август 2014 года

Юлия Маркова

Петров больше всего на свете любил футбол. Даже походка у Петрова стала футбольная. Ходил он подпрыгивая, или даже приплясывая.

А если мяча рядом с Петровым не было, например, в школе, то он футболил все, что попадалось ему на глаза. Отведет ногу назад, замахнется — и бац! Левой удар с носка, правой — подъемом, потом опять левой, потом опять правой.

На перемене ребята, завидев Петрова, хватали портфели и держали крепко-крепко, а некоторые даже поднимали их над головой, как спортсмены чемпионский кубок. Но были и те, кто не успевал схватить с пола рюкзак или мешок с физкультурной формой. Тогда — по мешку удар «шведкой», по рюкзаку — «щечкой». А вот по скомканной бумажке или по яблоку обязательно «ножницами» — скрещенными в воздухе ногами. Объекты, получившие порцию потенциальной энергии, летели, приземлялись, а потом снова получали от Петрова эту самую энергию.

А сегодня на пути футболиста оказалась корзина с мусором. Удар профессионала — и корзина подпрыгнула, выстрелив фейерверком бумажек, мандариновой кожуры и яблочных огрызков. От дежурных Петров убежал. Бегал он, как всякий футболист, быстро.

После уроков Петров отправился домой. Путь его лежал через сквер — тихое место, где обычно прогуливались мамы с колясками, а на скамейках беседовали бабушки и читали газеты дедушки.

Сегодня там было все как обычно — чирикали воробьи и дремали на солнце коты, а на скамейках сидели все те же бабушки и дедушки. У поребрика Петров увидел жестяную банку.

Футболист вмазал по банке, та подлетела и, звонко грохоча, заскакала по асфальту. Футболист расцвел от удовольствия, как «зенитовец», отобравший мяч у «спартаковца». Петров пнул банку еще раз, а потом еще. Банка загремела по дороге, а вслед за ней ринулся довольный футболист. Крученый удар правой — и го-о-ол!

Банка врезалась в колесо автомобиля. Воробьи брызнули в стороны, а вороны возмущенно раскаркались. Машина прокричала пять призывных мелодий и, не дождавшись хозяина, успокоилась.

Петров стремительно несся вперед. Удар по восходящей отправил банку прямо к тетеньке с коляской. Та сделала обманный маневр — продолжая качать коляску, резко ушла в сторону. Футболист ловко подкинул банку носком, навес — и дремавший кот с ревом взвился в воздух, как пущенная над фанатским сектором ракета. Ощетинясь, «ракета» зацепилась за дерево и зашипела на банку, а вместе с ней и на футболиста.

Пушистая болонка, наоборот, рванула к Петрову, как нападающий из команды противника. Но Петрову было не до кота и не до болонки. Полностью захваченный футболом, он мчал мимо подпрыгивающих на скамейках бабушек и дедушек с газетами. Бабушки охали, а дедушки возмущенно смотрели из-под очков и качали головами.

Счастливый футболист вместе со своей блестящей банкой пробежал почти весь сквер и остановился только на перекрестке. Через дорогу был его дом. Последний удар — и банка отскочила от поребрика, перевернулась в воздухе и… ударила футболисту прямо в лоб.

Петров замер как вкопанный. В глазах у него потемнело, и замелькали серые звездочки — блестящие, как банка.

— Доигрался? — вдруг раздалось откуда-то.

— Кто это? — футболист удивленно огляделся.

Вокруг никого не было.

— А кто бы ты думал? — снова раздалось рядом. — Я — джинн.

— Джинн? — не поверил Петров. — Какие в волшебных лампах живут?

— Он самый, джинны не только в лампах живут. В банках тоже встречаются.

Петров уставился на банку. Голос слышался именно оттуда. На золотистой банке действительно крупно было написано: «GIN».

— Вот это да-а-а, — протянул Петров. — Значит, я из банки джинна выпустил. Своим крученым.

Он почесал в затылке, а потом сказал:

— Эй ты, джинн! Ударь я послабее — сидеть тебе в банке еще тысячу лет! Так что теперь ты должен исполнять мои желания. Как это обычно бывает. Я в книжках читал.

— А я, вообще-то, никуда из своей банки не собираюсь. Я уже сто лет как на заслуженном отдыхе, на пенсии. У нас, джиннов, между прочим, пенсии тоже имеются, — ответил голос. — Мне и в банке неплохо — тихо и спокойно было, пока ты меня не разбудил. У меня режим. Сейчас у меня по расписанию послеобеденный сон. Так что ни на какие желания не рассчитывай.

— Ну, тогда я пошел, — сказал футболист. — Мне домой пора. Там по телику футбол начинается.

— Э-э, нет, — ехидно ответил джинн. — Никуда ты так просто не уйдешь. Я хоть и на пенсии, однако на общественных началах за порядком слежу. А за тобой, Петров, я давно наблюдаю. Ты зачем у первоклассника портфель с лестницы скинул?

— Финт отрабатывал, обманное движение. А тут портфель ничейный на пути. Ну я и ударил, — покраснел футболист.

— А зачем апельсин из столовой прямо завучу в кабинет закатил? — не отставал джинн.

— Так то был удар по восходящей, он только в сторону ворот бывает. Попал… — гордо сказал футболист.

— Ты мне зубы не заговаривай. Апельсин у второклассника со стола упал, пока тот кашу доедал. Так что пойдем домой вместе. К родителям.

Петров посмотрел на банку. Та и впрямь раскачивалась, словно брала разгон, чтобы покатиться к родителям.

Дома ни в коем случае не должны были знать ни про портфели, ни про мешки, ни про апельсины с яблоками, ни про банку. Вчера Петрову было объявлено последнее предупреждение.

А дело было так. Тетя Тамара стояла на кухне и борщ варила. Жарко, окно открыто. Борщ себе спокойно большой ложкой мешала и радио слушала. А тут — плюх! — и весь борщ по сторонам. Капуста прямо с люстры свисает, как лианы в джунглях, лук морковку по стене догоняет — просто не заправка, а «Формула-1» какая-то! А еще у тети Тамары на стене календарь висел, а на нем «Девочка с персиками». Только после такого салюта не девочка с фруктами, а пират с овощами получился. Вместо глаза — луковица вареная, вместо персиков — помидоры со свеклой. А картофелина прямо в радио шмякнула. Диктор аж поперхнулся от неожиданности, закашлялся, а потом прощения попросил. За «технические неполадки».

Тетя Тамара — та только отскочить успела. Смотрит, а вместо борща мяч в кастрюле варится. Удар крученый был — мастерский, профессиональный, только мяч почему-то направление перепутал. Не в ворота полетел, а к тете Тамаре на кухню. Вот она к Петровым и пришла… прямо с кастрюлей.

«И чем мне прикажете сегодня мужа кормить?» — спрашивает тетя Тамара. А папа Петров: «Вы уж извините, в последний раз это, обещаю». И сыну-футболисту желтую карточку показал. Сказал, мол, еще одна такая карточка — и на месяц удалит с поля. Ни мячика, ни телевизора.

Петров с опаской посмотрел на банку:

— А может, не надо к родителям? Я больше не буду банки пинать… Честное слово.

— Ну хорошо, — согласился джинн. И замолчал.

«Уснул, наверное», — подумал Петров.

Он обошел банку стороной.

— Пронесло… — выдохнул Петров и торопливо перешел дорогу.

На другой стороне, прямо у поребрика, он увидел пустую пластиковую бутылку. Разбежался, замахнулся правой ногой и замер. С этикетки — руки в боки — прямо на него выжидающе смотрел Добрыня Никитич.

Юлия Маркова Редактор		Художник Александр Яковлев
Страничка автора		Страничка художника