Февраль 2008 года
…
 |
|
«Вечный кормщик и соискатель дорог морских» |
«Как приходит тайна к человеку? Как он встречается с ней? Я, как и многие другие, почти не задумывался над этим, да и само слово «тайна» звучит в наше время подчас наивно или в лучшем случае употребляется с определенной долей иронии.
Этому немало способствуют и многие сотни книг, авторы которых соревнуются друг с другом в нагнетании происшествий и столкновений, переходящих порой своей надуманностью границы реального в жизни.
А ведь настоящая тайна всегда тиха, немногословна, незаметна и, как правило, редко раскрывает свою суть, да и то с большой неохотой…»
Он ничего для себя никогда не просил. Ни в жизни, ни в литературе. Наверное, поэтому в предисловии к вышедшему в Омске недавно «роману-легенде» «Паруса на горизонте» писателя Виктора Рожкова назвали «рыцарем литературы», определив его в один ряд с Жюлем Верном, Джеком Лондоном, Александром Грином.
Он был человеком, который ценил настоящее, интересное, необычное, то, что находил, прежде всего, «в людях тундровых». Литераторы и журналисты писали еще о нем как о «романтике Севера», «капитане, писателе и просто душевном человеке». Виктор Петрович знал и любил Север, ему были отданы лучшие годы жизни: «Север, север! — и мечты мои, и радости, и заботы, и, считай, половина жизни, что я отдал тебе, отдал не сторонним прохожим-наблюдателем, а человеком, для которого ты и дорог, и близок, и, наверное, лучше всего на свете.
Знавал я тяжкую хмурость и непроглядность твоего неба над Карским морем, видел, как тают над тундрой неправдоподобно светлые лучи оплавленного первыми морозами солнца, встречал безумствующие, многоцветные всполохи полярных сияний над притихшей гладью таежных озер и рек».
Помню, как с волнением и ожиданием чего-то необычного я заходил в старый деревянный дом на берегу Иртыша, где жил Виктор Петрович. Распахнутая настежь дверь подъезда, скрипучие ступеньки ведут на второй этаж. Два огромных кота — черный гладкий и пушистый белый — встретили меня у входа в квартиру. Комната — рабочий кабинет писателя — особый, но уютный мир с множеством книг. Я долго разглядывал во время нашей первой встречи старинный потемневший деревянный крест на стене, фотографии и модели кораблей. Вот рисунок поморского коча, фортепьяно, которому, как выяснилось, более двухсот лет, фронтовая гитара, кожаная морская фуражка с «крабом»…
Во многом я открыл для себя Север именно благодаря Виктору Петровичу. Но дело не только в этом, вернее, главное не это. Он никого не поучал, не говорил «высоких фраз», а по сути был человеком чести и совести, как и герои его книг, хотя в наше время эти слова, а вернее, понятия, стали, похоже, изрядно подзабытыми… Не подчеркивал свои заслуги, не рассказывал о себе много, всегда был доброжелателен и ироничен.
Восемьдесят пять лет прожил на свете этот беспокойный человек. Его судьба не менее интересна, чем написанные им книги. Отец в детстве пел в церковном хоре, был мальчиком отправлен из далекой Сибири учиться пению в Италию, имел редкий драматический тенор. Мать знала пять языков, окончила известные Бестужевские курсы в Петербурге, собрала большую духовную библиотеку, приохотив будущего писателя к чтению.
Сам же Виктор с детства хотел стать моряком. Мечта исполнилась, перед войной в Одессе он получил диплом штурмана, ходил на паруснике. Затем был призван на флот в дивизион торпедных катеров. Во время войны участвовал в обороне Одессы, Севастополя, Керчи, Новороссийска. В 1944 году был тяжело контужен. Окончание войны встретил на Балтике.
После войны Виктор Петрович стал участником первой Арктической экспедиции по перегону трофейных судов из Германии в Сибирь Северным морским путем.
За время северных навигаций капитан СТ-5 Рожков побывал в самых отдаленных и труднодоступных местах: в верховьях Северной Сосьвы, на реках Пур, Таз, на многочисленных речных протоках. Доставлял грузы для северян в Салехард, Мыс Каменный. Ему были знакомы все заливы Карского моря, хаживал он за Байдарацкую губу и вокруг Таймыра…
Уйдя с флота, Виктор Петрович все же вернулся на дорогой ему сердцу «Север-Северок», но уже в качестве корреспондента Агенства Печати Новости. И позднее продолжал часто бывать на Севере, собирался в новую дорогу…
Виктор Петрович Рожков — автор увлекательных книг. Все они, за малым исключением, выходили в Омском книжном издательстве. Персонажи исторических книг Рожкова не выдуманы, а героев своих произведений он встречал во время долгих скитаний по Северу. Мало того, Виктор Петрович очень много времени провел в архивах древнего сибирского города Тобольска, в библиотеках и архивах других городов.
Повесть «Черный туман» рассказывала о похищении древних охотничьих талисманов — каменных рыб племени нях-самар-ях («людей соболиного племени»). История эта была основана на ненецких народных преданиях.
Образ тайного ученика знаменитого протопопа Аввакума — Филофея Черемных, который был изобретателем особой шифровки староверов — «фиче», создан в повести «Аввакумова тень». Ощущение прикосновения к тайне, причем подлинной, не покидает читателя от первой до последней страницы. Виктор Петрович рассказывал мне, как ему довелось увидеть книгу староверов с правками самого Аввакума, но это уже отдельная история…
Одним из первых писатель Рожков рассказал об исчезнувшем городе Мангазее, стоявшем в XVII веке в низовьях сибирской реки Таз. Древний город, «златокипящая государева вотчина» («тревожно-сказочная» у Рожкова), оживал на страницах романа «За морем — Мангазея», а герои книги запоминались. Одним из них был архиепископ Сибирский и Тобольский Киприан, человек во всех отношениях необычный, первый сибирский духовный просветитель, историк, дипломат. Он был, по свидетельствам современников, человеком чести, истинным бессребреником, отрицая в своем служении роскошь, излишества и пустословие. К образу Киприана писатель Рожков вернулся в другой повести — «Киприанов след», которая вышла в Москве и была отмечена Всероссийской литературной премией и признанием многих читателей, прежде всего северян.
На страницах последней своей книги (пока не опубликованной) «Наследники Киприана» писатель, историк и замечательный человек Виктор Рожков обращается к нам от имени одного из своих героев: «Ноне нам едино в жизни есть — душу сохранить от бесчестья…». И сегодня, по-прежнему, каждый человек в своей жизни часто оказывается в ситуации, когда нужно делать подобный выбор. И никуда от этого выбора не деться, не спрятать голову в песок…
