Сентябрь 2007 года

Черный клавиш, белый клавиш…

Знаете такой старинный музыкальный инструмент — клавикорд? В свое время он был настоящим предметом роскоши! Его декорировали перламутром, кусочками панциря морской черепахи, драгоценными породами деревьев. Думаете, что изменения были только внешними? Ничего подобного! Метаморфозы пришлось пережить даже клавишам! В конце семнадцатого века во Франции те клавиши, что в современных роялях делают белыми, стали вытачивать из черного дерева, а верхние (те, что теперь черные) — обкладывать слоновой костью. Зачем? Ради прекрасных дам! На темном фоне лучше выделялись их изящные белые ручки. А вот играть на такой красивой клавиатуре стало неудобно: темные клавиши сливались, границы между ними были незаметными. Промучились прелестные клавикордистки так почти целый век. Только в восемнадцатом столетии расположение цветов на клавиатуре изменилось.

И еще о музыке…

Вольфганг Амадей Моцарт (1756–1791), как известно, был вундеркиндом: в четыре года малыш написал свой первый концерт для клавира, причем такой сложный, что вряд ли кто-либо из европейских виртуозов мог бы его исполнить. Когда отец отнял у него неоконченную нотную запись, то изумленно воскликнул: «Но этот концерт так труден, что его никто не сможет сыграть!»

— Какие глупости, папа! — возразил Моцарт. — Его может сыграть даже ребенок. Например, я.

Все детство Моцарта было непрерывной чередой выступлений и музыкальных занятий. На многочисленных концертах в разных уголках Европы чудо-ребенок развлекал великосветскую публику: играл на клавире с закрытыми глазами — отец закрывал ему лицо платком. Тем же платком закрывали клавиатуру, и малыш вполне справлялся с игрой. На одном из концертов на эстраду вдруг вышла кошка… Маленький Моцарт бросил играть и со всех ног помчался к ней. Забыв о публике, юный гений начал забавляться с животным, и на сердитый окрик отца отвечал:

— Ну, папочка, еще чуть-чуть, ведь клавесин никуда не денется, а кошка уйдет…

В семь лет Вольфганг написал свою первую симфонию, в двенадцать лет — первую оперу «Бастьен и Бастьена». В Болонской академии существовало правило не принимать никого моложе двадцати шести лет в члены Академии. Но для вундеркинда Моцарта было сделано исключение. Он стал академиком Болонской академии в четырнадцать лет. Когда отец поздравлял его, он сказал: «Ну, теперь, дорогой отец, когда я уже академик, можно я пойду на полчаса просто погулять?…»