Январь 2011 года

Завистливый поросенок-копилка Шампуцли

(Главы из повести-сказки)

От редакции. Десять лет назад, отмечая свое 65-летие, «Костер» начал юбилейный год, напечатав в январском номере журнала — первым в нашей стране! — чудесную сказку венгерского писателя Дюлы Урбана «Каждая мышь любит сыр». На русский язык ее перевел замечательный петербургский переводчик Сергей Вольский. Потом эта сказка выходила отдельными книгами в разных издательствах, а петербургский Театр Юных Зрителей поставил великолепный спектакль под названием «Все мыши любят сыр». И вот — новый юбилей «Костра». И новая сказка Дюлы Урбана в переводе Сергея Вольского. Как знать, возможно, мы с вами станем свидетелями и участниками нового чуда, когда персонажи этой повести вдруг оживут, чтобы навсегда остаться рядом с нами — в книгах, на сцене театра и, конечно, среди любимых героев сказок.

ЧЕРНЫЙ КОТ

На городок опускались сумерки.

Черный кот Кази несся во весь опор, не разбирая дороги, под мелким, моросящим дождем и чуть не сбил с ног фонарщика, который как раз в это время вышел на работу — зажигать фонари.

По пути Кази заскочил в бакалейную лавку и, воспользовавшись тем, что хозяин куда-то отлучился, стянул бутылку молока, которое тут же и выпил. И помчался дальше.

Но теперь он был более внимателен и, завидев вдалеке патрульного полицейского, юркнул в боковой проулок. А потом еще раз дал кругаля, чтобы не столкнуться с огромным бульдогом, которого только что вывели на прогулку. И все-таки он намного опередил тетю Орши, ведь ей приходилось тащить тяжелую сумку да еще держать над головой большой красный зонтик, чтобы не промокнуть под дождем.

Добежав до домика тети Орши, он отдышался и стал прикидывать, как действовать дальше. Дверь была заперта. Он заглянул в окно.

В комнате все было в точности так, как рассказывала тетя Орши. Справа от окна стоял обшарпанный комод с ящиками, в которых, очевидно, уже спали обитатели домика. Тут же, на комоде, дремал Шампуцли. Для него, вероятно, не нашлось ящика.

— Вот, значит, где ты устроился, голубчик! — прошипел кот Кази. — Живешь тут на всем готовом, а о старых друзьях и думать забыл… Ну, ничего, я тебе напомню! Рановато ты замыслил исправиться. У нас еще столько темных делишек впереди! — И он даже замурлыкал от удовольствия, но сразу же спохватился: — Однако хватит болтать! Надо как-то проникнуть в эту уютную обитель… Но как? Думай, Кази, думай! Безвыходных ситуаций не бывает… — И тут его осенило. — Есть! Шампуцли сам меня впустит. Надеюсь, этот недоумок еще не разучился плясать под мою дудку.

Кази огляделся по сторонам и осторожно постучал в окно. Никакого результата. Он постучал еще раз — уже сильнее и настойчивее — и только тогда Шампуцли, наконец, пошевелился.

— Хрю-хрю! — пробурчал поросенок-копилка сквозь сон. — Не мешайте мне! Я спать хочу.

— Шампуцли, это же я! — подал голос кот Кази.

— Кто такой «я»?

— Подойди к окну — увидишь.

Шампуцли нехотя открыл глаза и забормотал, раскачиваясь из стороны в сторону:

— Идти? Не идти? Идти? Не… А может, это кто-то пришел к тете Орши? Надо посмотреть… Иду! — крикнул он и заковылял к краю комода, бурча про себя: — Ох, и трудное же дело эта новая жизнь!

Он кряхтя перебрался на подоконник и, подслеповато моргая, уставился в окно.

— Кто там?

— Ты что, не узнал меня? — послышалось в ответ. — Это же я, кот Кази.

— Кот Кази? — встревоженно переспросил Шампуцли и так задрожал, что чуть не свалился с подоконника.

— Ну да, твой старый закадычный друг, который не один год делил с тобой и радости и невзгоды. — Кази уже начинал терять терпение. — Впусти же меня, наконец!

И тут Шампуцли впервые в жизни проявил строптивость. Собравшись с духом, он отчаянно выкрикнул:

— Нет!

Кази, не ожидавший от своего бывшего сообщника такой дерзости, едва не потерял дар речи, но моментально сориентировался и, бросив на него осуждающий взгляд, проникновенно промурлыкал:

— Ай, какой недружелюбный тон! Что с тобой, Шампуцли? Я тебя не узнаю. Уж не решился ли ты…

— Решился! — отрубил поросенок-копилка. — Я вступил на праведный путь. Начал новую жизнь…

— Что!? — Кази расхохотался так, что в окне задрожали стекла. — Вот это номер! Ну, ты даешь!.. Я сейчас лопну со смеху.

— Что тут смешного? — обиженно пробурчал Шампуцли. — Не понимаю.

— Да как же? — продолжал веселиться Кази. — Самый завистливый в мире поросенок-копилка Шампуцли начал новую жизнь! Перевоспитался! Разве это не смешно?.. Ну ладно, пошутили — и будет! Впусти меня!

— Не впущу! — уперся Шампуцли.

— Проклятье! — раздраженно фыркнул кот Кази. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Послушай, приятель…

— Я тебе больше не приятель! — перебил его Шампуцли.

— Да? — удивился Кази. — С каких это пор?

— А с тех самых пор, когда ты вытряхнул из меня все до последнего гроша и швырнул на землю. Я целую ночь пролежал разбитый в грязи под дождем и окоченел от холода.

— Но ведь все обошлось, и теперь ты здесь.

— Да, обошлось, потому что один сердобольный лавочник пожалел меня, подобрал и склеил. Несколько месяцев я простоял у него на базаре среди всяких безделушек, никому не нужный… Никто на меня даже внимания не обращал…

— Это понятно! — кивнул Кази. — Знакомая ситуация. И что дальше?

— А потом на базар как-то зашла тетя Орши. Она заметила, как мне тоскливо и одиноко, и взяла меня к себе. И тогда я поклялся, что никогда больше не буду никому завидовать и… и встану на честный путь.

— Трогательно, чрезвычайно трогательно! — ухмыльнулся Кази. — Я чуть не прослезился.

— Тебе смешно, — насупился Шампуцли, — а я и в самом деле… я стал очень осмотрительным. И меня больше не тянет бродяжничать. Да и зачем? Здесь уютно, тепло. Тетя Орши каждый день бросает в меня по монетке. И еще ни одной не вынула. Ни разу. — Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Так что не мешай нам, ступай отсюда! Я ведь знаю, ты замыслил что-то нехорошее.

— А если даже и так? Уж не забыл ли ты нашу старую заповедь: «Что для других нехорошо, то хорошо для нас»?

— Забыл! — Шампуцли нервно забегал по подоконнику. — Все забыл! Ничего не помню. Уходи! Не приставай ко мне!

— Ну что ж! — вздохнул черный кот Кази. — Видимо, мне придется рассказать тете Орши о твоих прежних проделках. То-то она обрадуется, когда узнает, что приютила у себя лживого мошенника и вора!

— Ой, только не это! — испуганно зачастил Шампуцли. — Она этого не переживет. А я не переживу, если с ней что-нибудь случится… Ну ладно, зайди! Только ненадолго.

Ему пришлось изрядно повозиться с заржавевшей щеколдой, прежде чем удалось открыть окно, чтобы впустить незваного гостя.

Кази неторопливо прошелся по комнате, тихо урча от удовольствия. Он уже знал, что снова может делать с Шампуцли все, что только заблагорассудится. Знал, что сумеет заставить этого недотепу мошенничать, обманывать и воровать, как это и было раньше, когда они вдвоем скитались по свету. Потому что Шампуцли был очень трусливым. И никогда не мог настоять на своем.

— Я смотрю, ты тут весьма недурно устроился, — одобрительно промурлыкал Кази. — Приятное местечко!.. О, да здесь даже кресло есть! — Он прыгнул на любимое кресло тети Орши, обшитое полосатым желто-розовым плюшем. — Да какое мягкое!.. Что ж, в такой обстановке, пожалуй, стоило вступить на праведный путь. — Кази перепрыгнул на комод. — А ну-ка, Шампуцли, покажи себя!

С этими словами он схватил поросенка-копилку, перевернул его и начал трясти, невзирая на отчаянное сопротивление.

— Эй! Ты что делаешь? — визжал Шампуцли. — Чего тебе надо? Ты снова хочешь меня ограбить?

— Ограбить? Тебя!? Моего лучшего друга!? Да как ты мог подумать такое? — с укоризной в голосе проговорил черный кот Кази. — Я просто хочу посмотреть, что ты прячешь в своем бездонном брюхе.

Он тряс и тряс поросенка-копилку, из которого сыпались на комод всякие мелкие предметы. И прекратил только после того, как с улицы донесся вой собак, привлеченных поросячьим визгом.

Он отпустил Шампуцли и принялся с любопытством разглядывать то, что успел вытрясти.

— Так, так… Интересно! Градусник… очки… карандаш… обгорелая свечка… Смотри-ка, домашний тапок!.. Шампуцли, это ж наверняка вещи твоей любимой тети Орши. Как они оказались в твоем брюхе?

— Они… Я… я тут ни при чем… — растерянно забормотал поросенок-копилка. — Тетя Орши сама их туда положила.

— Сама положила!?

— Ну да! Чтобы я их охранял.

— Ах, Шампуцли, Шампуцли! — покачал головой Кази. — Ты даже врать как следует не научился. Так что лучше и не пытайся! Выкладывай, как все было на самом деле!

— Я не знаю, — пристыженно промямлил поросенок-копилка. — Это само собой получилось. Я просто взял эти вещи себе…

— Просто взял себе? — ухмыльнулся Кази. — Что ж, можно сказать и так, хотя вообще-то это называется по-другому.

Он надел очки тети Орши и сурово уставился на Шампуцли, который готов был уже со стыда провалиться сквозь землю и наверняка покраснел бы, если бы не был глиняным.

— Я все верну! — чуть не плача залепетал несчастный поросенок-копилка. — Я… я уже третий день думаю, как это лучше сделать.

— Бедняжка! — сочувственным тоном проговорил Кази. — Как это, должно быть, ужасно!

— Ты меня понимаешь! — воспрял духом Шампуцли.

— Конечно, конечно, — Кази снял очки и погладил его по голове, косясь на крышку погреба, откуда доносился ароматный запах колбасы. — Кто ж тебя поймет, если не я?

— Ты не представляешь, как я измучился, — горестно вымолвил поросенок-копилка. — Эти постоянные подозрения… Знаешь, как они все на меня смотрят?.. И тетя Орши тоже. Иногда мне кажется, что им все про меня известно.

Он дрожал всем телом, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, и внутри у него что-то позвякивало. Кази мог бы поклясться, что это звенят монеты — уж ему-то хорошо был знаком этот звук. Он на миг отвернулся, чтобы Шампуцли не заметил алчного блеска в его глазах, а затем вкрадчиво промурлыкал:

— Ну-ну, не стоит так отчаиваться, дружище! Я тебе помогу.

— Правда? — оживился Шампуцли. — Ты действительно хочешь мне помочь?

— Конечно, дурачок ты этакий! Я с удовольствием сделаю это в память о нашей бесшабашной молодости и совместных похождениях.

— Не хочу я больше никаких похождений! — насупился поросенок-копилка. — Я хочу окончательно исправиться.

— Так как раз об этом и речь! — воскликнул Кази, выдержав паузу, и с задумчивым видом проговорил: — Знаешь, Шампуцли, я понял, что наши пути разошлись бесповоротно. Я остаюсь прежним лжецом и мошенником, а ты исправляешься. Такова жизнь. И все-таки нам не следует таить зла друг на друга. Я прав?

— Да, конечно, дорогой Кази! — разволновался поросенок-копилка и даже чуть было не бросился от избытка чувств ему на шею, но тут же остановился и недоверчиво спросил: — А ты меня не обманешь?

— О чем ты говоришь? — прозвучало в ответ. — Черный кот Кази способен обмануть кого угодно, но своего лучшего друга — никогда!.. Эй, да ты чего разнюнился?

Шампуцли громко всхлипывал, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

— Это я от счастья, — пробормотал он. — Меня еще никто не называл лучшим другом.

— Ну ладно, ладно, не раскисай! — прикрикнул на него Кази. — Пора уже начинать.

— Что?

— Твое окончательное исправление.

— Я готов, — кивнул совершенно разомлевший Шампуцли. — А что для этого надо делать?

— Слушай внимательно! — Кази бросил на него строгий взгляд. — Если ты хочешь окончательно исправиться, нужно для начала полностью распуститься и проявить все свои порочные наклонности. Иначе ничего не выйдет.

— Полностью распуститься? Но…

— Никаких «но»! Даже слепому видно, что ты еще не до конца распоясался. Это твоя ошибка. Надо ее исправить.

— А у меня не будет из-за этого неприятностей? — встревожился поросенок-копилка.

— Глупости! — отмахнулся Кази. — Тебе же не надо будет совершать какое-то преступление. Речь идет всего лишь о мелких проказах.

— О мелких проказах?

— Ну да! Это так просто! Вот например… Хотя… знаешь что? Я лучше спою, чтобы тебе легче было запомнить.

Кази вышел на середину комнаты, откашлялся, прочищая горло, и запел:

Пару стекол в доме выбей, Что не спрятано, стяни! Молоко чужое выпей И тихонько улизни. Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Жизнь такая неплоха! Главное, не будь разиней, Остальное — чепуха! Дай подножку дуралею, Недотепе насоли. И, ни капли не робея, На другого все свали. Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Жизнь такая неплоха! Главное, не будь разиней, Остальное — чепуха!

Продолжая петь, он подхватил Шампуцли и закружился с ним по комнате. И теперь они уже вместе пели эту песенку. Они пели и танцевали. Танцевали и пели. И это было поистине удивительное зрелище: первый в мире танцующий да еще и поющий поросенок-копилка.

— Вот видишь, как все просто! — сказал Кази, когда они, выбившись из сил, присели, чтобы перевести дух. — А ты боялся.

— Знаешь, — отдуваясь проговорил Шампуцли, — мне почему-то сразу так легко стало!

— Погоди, сейчас тебе будет еще легче, — усмехнулся Кази, схватив его за ухо. — Давай-ка плати за обучение!

— За обучение? — растерянно переспросил поросенок-копилка.

— Ну да! Ты что ж, думал, я буду бесплатно излечивать тебя от жадности, зависти и прочих пороков? Выкладывай денежки, да поживей!

— Но у меня нет ни гроша, — буркнул Шампуцли.

— Да неужели? А если как следует посмотреть? — И с этими словами Кази снова перевернул его и опять принялся трясти. — А что это в тебе так звенит? Разве не деньги?

— Это не мои! — завизжал несчастный поросенок-копилка, тщетно пытаясь вырваться из цепких лап своего бывшего сообщника. — Это деньги тети Орши!

— Глупости! — отмахнулся Кази. — Если они вложены в тебя, значит, они твои… Вернее, теперь уже мои. — Он вытряс из поросенка-копилки все до последней монетки и, поставив его на комод, быстро пересчитал наличность. — Неплохо, совсем неплохо!.. Однако мне пора! — спохватился он, услышав вдалеке неизменную песенку тети Орши, знакомую всем жителям этого маленького городка. — Да и, честно говоря, нет у меня желания встречаться с твоей старушенцией. Какая-то она у тебя невоспитанная.

— Постой! — Шампуцли встревоженно заметался по комоду. — Что же теперь будет?

— А что может быть? — отозвался Кази, проскальзывая в погреб, откуда через несколько секунд вернулся со связкой копченых колбасок. — Надеюсь, урок ты усвоил, и если будешь все делать правильно, то к завтрашнему дню станешь невинным, как новорожденный ягненок.

Он запихал свою добычу в старую холщовую котомку, которую сорвал с вешалки, сгреб туда же разложенные на полу деньги и выпрыгнул в окно.

— Подожди! Не бросай меня! — крикнул ему вслед поросенок-копилка, беспомощно топчась на комоде. — Скажи хотя бы: я сейчас хороший или плохой?

В окне показалась голова Кази. Он смерил Шампуцли испытующим взглядом и проронил:

— Видно будет. Чао, приятель!

И, аккуратно прикрыв за собой оконную створку, скрылся в сгущающихся вечерних сумерках.

ШАМПУЦЛИ

Когда тетя Орши пришла домой, Шампуцли все еще пребывал в растерянности, не зная, как ему вести себя. И наконец, принял самое простое решение: притворился спящим. В своей прежней жизни он не раз прибегал к подобной тактике, когда случались затруднительные ситуации. И теперь он из-под полуопущенных век тайком следил за происходящим.

Он видел, как тетя Орши сложила свой красный зонтик, а затем на пороге, как всегда, встряхнула его, словно желая вытрясти оттуда новую сказку. И опять ей понадобилось три спички, чтобы затлел фитилек свечи. Потом она, как обычно, дунула на этот фитилек — и вся комната постепенно наполнилась таинственным теплым светом. А для разжигания камина ей даже и спичек не понадобилось. Достаточно было только дунуть на полуобгоревшие поленья, как на закопченном днище камина вспыхнуло и заплясало игривое пламя.

— Ну вот я и дома! — с облегчением вздохнула тетя Орши, опускаясь в свое любимое кресло, на котором остались следы острых когтей незваного посетителя.

Внезапно у нее запершило в горле, и она подумала, что, наверно, простыла и надо бы попить чайку с медом, но в этот момент откуда-то донеслось тоненькое, чуть слышное покашливание.

«Странно! — подумала тетя Орши. — Или это не я простыла? Но тогда кто же?»

Она поднялась с кресла и внимательно оглядела всю комнату.

«Уж не на меня ли она смотрит?» — затрепетал Шампуцли и зажмурился, еще старательнее притворяясь спящим.

— Апчхи! — послышалось из комода.

На сей раз тетя Орши без труда определила, чей это голос, и, шагнув к комоду, решительно выдвинула ящик Принцессы-на-горошине.

— Добрый вечер, Принцессочка! — склонилась она над ящиком, преодолевая ломоту в пояснице.

— Добрый вечер… апчхи!.. тетя Орши! — еле проговорила Принцесса-на-горошине и сразу же закашлялась.

— Ой, да ты, кажется, заболела! — всплеснула руками тетя Орши и, потрогав ее лоб, забеспокоилась: — У тебя жар. Надо бы измерить температуру. Потерпи, ляг поудобней!

Она достала из сумки только что купленную маленькую пуховую подушечку и, аккуратно подложив ее под голову непрерывно чихавшей Принцессы, задвинула ящик, чтобы та не простудилась еще больше. Ведь в комнату проник с улицы сырой воздух, который мог оказаться губительным для изнеженной Принцессы.

— Куда же я положила этот градусник? — вслух подумала тетя Орши, подбросив тем временем в камин еще несколько поленьев. — Ума не приложу. Не сюда ли? — Она открыла один из ящиков.— Нет. А может, сюда? — И она кряхтя опустилась на четвереньки, чтобы заглянуть в самый нижний ящик комода.

— Почему!? — оглушительно взвизгнула обезьянка, с шумом выскочив из своего ящика и прыгнув на голову тете Орши, которая с перепугу охнула и плашмя растянулась на полу. А обезьянка, сделав сальто, запрыгнула на спинку кресла и громко крикнула: — Что ты мне принесла?

— Банан, — пропыхтела тетя Орши, с трудом поднимаясь с пола.

— Почему-у-у? — протянула обезьянка.

— Потому что ты их любишь, — терпеливо ответила тетя Орши, вынув из сумки желтый спелый банан, который обезьянка тут же в акробатическом прыжке выхватила у нее из рук, после чего — к ужасу Шампуцли — вскочила на комод и принялась выделывать там головокружительные кульбиты.

Тетя Орши досадливо махнула рукой и снова взялась за поиски.

Обезьянка перепрыгнула на спинку кресла и потребовала ответить, что она ищет.

— Градусник, — отозвалась тетя Орши, скрупулезно исследовавшая все ящики комода.

Обезьянка спрыгнула на пол и начала скакать вокруг тети Орши, пронзительно выкрикивая:

— Почему!? Почему!? Почему!?

— Ну, знаешь, с меня довольно! — рассердилась тетя Орши и, поймав расшалившуюся обезьянку за хвост, без лишних церемоний запихнула ее в ящик, который тут же и задвинула, несмотря на отчаянное сопротивление.

— Уф!.. — тетя Орши с трудом перевела дух и вытерла кружевным платочком вспотевший лоб. А затем продолжила поиски. Внезапно ее внимание привлек знакомый звук: в одном из ящиков кто-то сладко посапывал во сне.

Она безошибочно выдвинула тот самый ящик и, наклонившись над ним, скомандовала:

— Подъем!

Однако это не возымело никакого результата. Даже наоборот: теперь из ящика уже доносилось тихое, мелодичное похрапывание.

— Ох уж эта мне Спящая красавица! — покачала головой тетя Орши. — Весь день проспала и до сих пор храпака задает.

Она постучала по боковой стенке ящика и снова крикнула:

— Подъем! — но и эта попытка оказалась безуспешной.

— Ну погоди, голубушка! — раздраженно пробормотала тетя Орши. — Сейчас ты у меня проснешься. Как миленькая.

Она достала из сумки будильник, купленный у Тодора Тик-Така, завела его, нажала кнопку, и всю комнату наполнил оглушительный трезвон. Первым проснулся Винни-Пух. Вслед за ним из своего ящика высунулись Три поросенка, которые обеспокоенно захрюкали и хором вскричали:

— Ой, что это?

— Не бойтесь! — погладила их по головкам тетя Орши. — Это всего лишь будильник.

— Что? — подал голос Винни-Пух.

— Будильник. Я купила его для Спящей красавицы, но, кажется, зря.

— А нам? — захрюкали Три поросенка. — Что ты нам купила?

Тетя Орши снова полезла в сумку и достала оттуда коробку со строительными кубиками.

— Вот! Это вам. Из этих кубиков вы сможете построить себе такой дом, в который никогда не сумеет проникнуть серый волк.

— Красивые кубики! — пробурчал Винни-Пух.

— Не расстраивайся! — повернулась к нему тетя Орши. — Тебе я тоже кое-что принесла.

И она вынула из сумки баночку меда.

— Ой, мед! — обрадовался Винни-Пух. — Для медведя это то что надо!

В это время из ящика Спящей красавицы опять донеслось тихое посапывание.

— Спит! — поразилась тетя Орши. — Это невероятно! — Она растерянно повертела в руках миниатюрный будильник. — Высочайшее качество… Гм!.. Вот и верь после этого людям!.. Ладно, попробую еще раз.

Комнату вновь наполнил душераздирающий трезвон — и Спящая красавица наконец проснулась.

— Доброе утро, тетя Орши! — промолвила она, высунувшись из ящика.

— Ничего себе утро! — наклонилась к ней тетя Орши. — Уже давно вечер.

— Правда? Так, значит, я проспала целый день?

— Конечно, голубка моя. Как обычно.

— Тогда и вставать уже не стоит. Спокойной ночи!

И Спящая красавица собралась уже скрыться в своем ящике, но тетя Орши остановила ее.

— Погоди! Смотри, какой будильник я тебе принесла.

— Ой, какая прелесть! — всплеснула руками Спящая красавица. — Так он теперь мой?

— Конечно, твой.

— Замечательно! Теперь я могу спокойно лечь спать.

— Это почему? — нахмурилась тетя Орши.

— Потому что будильник меня разбудит вовремя, — отозвалась Спящая красавица, скрываясь в своем ящике.

Тетя Орши только головой покачала. Чего же еще можно было ожидать от Спящей красавицы, которую и прозвали так из-за того, что она постоянно спала — и днем, и ночью?

И тут внимание тети Орши привлекло еле слышное покашливание.

— Ой-ой-ой! — всполошилась она. — Это же Принцесса-на-горошине! Похоже, она всерьез расхворалась.

— Бедная Принцесса-на-горошине! — прохрюкали Три поросенка.

А Винни-Пух тяжело вздохнул и сказал:

— Я отдам ей мед, который ты мне принесла. Говорят, он помогает от кашля.

— Это очень благородно с твоей стороны, — похвалила его тетя Орши. — Но сначала хорошо бы найти градусник. Может, кто-нибудь из вас видел его?

Три поросенка дружно помотали головами. Не видел градусника и Винни-Пух. И тете Орши не оставалось ничего другого, как снова приняться за поиски.

Неожиданно из своего ящика высунулась Спящая красавица.

— Я проснулась! — воскликнула она и, протерев заспанные глаза, уставилась на тетю Орши. — А что ты ищешь?

— Градусник! — Тетя Орши растерянно огляделась по сторонам. — Ума не приложу, куда я его задевала… А-а вот, вспомнила! — Она решительно подошла к комоду и выдвинула левый верхний ящик. — Вот здесь он лежал. И тут же были лекарства… Странно!

— Что, ничего нет? — спросил Винни-Пух.

— Ничего, — развела руками тетя Орши. — Пусто. — И тут взгляд ее упал на поросенка-копилку, усердно притворявшегося спящим. Она постучала пальцем по его глиняной спине. — Послушай, Шампуцли…

— Ой, не трогай меня! — пробурчал поросенок-копилка. — Дай поспать!

— Прости, Шампуцли, ты не видел случайно градусника?

— Градусника? Я даже не знаю, что это такое. И вообще, я уже сплю.

— Ах да, чуть не забыла! — спохватилась тетя Орши. — Это тебе. — Она достала из сумки бумажный пакетик.

— Давай сюда! — буркнул Шампуцли. — Что это?

— Воздушная кукуруза.

— Воздушная кукуруза? — обрадовался Шампуцли. — Это я люблю.

Он выхватил из рук у тети Орши пакетик с кукурузой, разорвал его и принялся с жадностью уплетать любимое лакомство, громко чавкая и похрюкивая от удовольствия.

— Слушай, Шампуцли, — брезгливо покосился на него Винни-Пух, — не помог бы ты нам поискать градусник и лекарства?

— Нет! — хрюкнул поросенок-копилка, торопливо набивая рот воздушной кукурузой, которая с хрустом крошилась и рассыпалась по всему комоду.

— У нас большие неприятности, — пустилась в объяснения Спящая красавица. — Представляешь, Принцесса-на-горошине заболела, и теперь…

— Когда я ем, я глух и нем! — перебил ее Шампуцли и добавил, что его совершенно не интересуют ни градусники, ни лекарства, ни Принцесса-на-горошине.

— Что с тобой произошло, Шампуцли? — удивленно посмотрела на него тетя Орши. — Ты всегда был таким приветливым, внимательным…

— Я и сейчас такой! — огрызнулся Шампуцли, с громким чавканьем расправляясь с остатками воздушной кукурузы.

— Что-то не заметно, — покачала головой тетя Орши и, еще раз оглядываясь по сторонам, тяжело вздохнула. — Что же делать-то? Придется идти в аптеку.

— Иди, тетя Орши! — отозвался Винни-Пух. — Не беспокойся, мы за Принцессой присмотрим.

Тетя Орши кивнула, надела свою розовую шляпку, взяла зонтик и направилась к двери, но на пороге внезапно остановилась и начала шарить по карманам.

— Вот незадача-то! — пробормотала она. — Кажется, я потратила все деньги. Ни гроша не осталось. Как же теперь быть?

— Я придумал, что надо сделать! — подал голос Ниф-Ниф, один из Трех поросят. — Наф-Наф, Нуф-Нуф, мы сейчас сложим обратно в коробку эти кубики и отдадим их тете Орши.

— Почему!? — взвизгнула обезьянка, выпрыгивая из своего ящика.

— Я понял, — отозвался Наф-Наф. — Потому что тогда тетя Орши сможет их продать и на эти деньги купить новый градусник и лекарства.

— Ну как же так? — растерялась тетя Орши. — Ведь вы и поиграть еще не успели этими кубиками.

— Знаешь что, тетя Орши, — высунулась из своего ящика Спящая красавица, — продай лучше мой будильник.

— Нет-нет, ни в коем случае! — воскликнула тетя Орши, меряя шагами комнату. Внезапно она остановилась и хлопнула себя ладонью по лбу. — Ой, ну что это я такая беспамятная? Только сейчас вспомнила: ведь в Шампуцли достаточно денег. Не зря же я каждый день бросала в него по монетке, а то и по две… Что ж ты мне не напомнил об этом, Шампуцли?

Поросенок-копилка вздрогнул и, отпрянув от протянувшейся к нему руки, заверещал:

— Отстань! Во мне ничего нет!

— Как это нет? — удивилась тетя Орши.

— А вот так! — отрезал Шампуцли, прячась за серебряный подсвечник. — Нет, и все!

— Но ведь я сама бросала в тебя монетки, — не отступалась тетя Орши.

— Да, — подтвердила Спящая красавица, — я это видела собственными глазами.

И Три поросенка дружно заявили, что они тоже это видели.

И тогда тетя Орши перешла от слов к делу. Она решительно отодвинула серебряный подсвечник, без лишних церемоний схватила отчаянно упиравшегося Шампуцли поперек туловища, перевернула его и начала трясти — точно так же, как это совсем недавно делал черный кот Кази.

— Это насилие! Я протестую! Отпусти меня! — визжал поросенок-копилка.

— Странно! — сказала тетя Орши, ставя его обратно на комод. — В нем действительно ничего нет… Куда же подевались деньги?

— Украл он их, не иначе! — проворчал Винни-Пух.

И остальные в один голос закричали:

— Шампуцли — воришка! Шампуцли — воришка!

И тут поросенок-копилка повел себя более чем странно. Он вразвалку подошел к краю комода и, вызывающе поглядев на своих обидчиков, процедил сквозь зубы:

— Ну, хорошо, хорошо! Это я украл деньги! Все правильно. Я хулиган, я лжец, я вор и вообще — свинья! Думайте обо мне, что хотите, — не ошибетесь!

— Шампуцли, не паясничай! — принялась урезонивать его тетя Орши. — Я вовсе не думаю о тебе ничего такого…

— Ну да! — фыркнул Шампуцли. — Что, я не вижу, как вы все на меня коситесь?.. Как будто вам известно обо мне что-то дурное…

— Успокойся, Шампуцли! — Тетя Орши хотела было погладить его, но тут же отдернула руку, потому что он чуть не укусил ее за палец.

— Ты и сейчас так на меня смотришь! — выпалил Шампуцли. — Я понимаю, что ты приютила меня из жалости и что у меня, в отличие от них от всех, нет своей сказки, но я все равно не могу, когда на меня так смотрят!

И тут тетя Орши к своему удивлению увидела, как в маленьких глазках Шампуцли блеснули две настоящие слезинки.

Ей захотелось приласкать плачущего поросенка-копилку, взять его на руки и объяснить, что он ничем не хуже остальных сказочных героев, что когда-то, очень давно, ни у кого из них тоже не было своей сказки, и что ему вовсе незачем так расстраиваться, потому что его сказка еще не закончена, и от него самого зависит, какой она будет.

Дюла Урбан		Художник Ольга Граблевская
Страничка автора		Страничка художника