Ноябрь-декабрь 2014 года
…
15 октября — 200 лет со дня рождения Михаила Юрьевича ЛЕРМОНТОВА
Ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинского Дома) Российской академии наук Юрий Михайлович ПРОЗОРОВ отвечает на вопросы наших читателей.
— Юрий Михайлович, как Вы считаете, какой персонаж, созданный Лермонтовым, был ему наиболее близок и почему?
— Думаю, что таким персонажем был Печорин. Печорина нельзя считать автобиографическим героем Лермонтова, биография героя совпадает с биографией автора романа только в самых общих очертаниях (проведенные в Петербурге юношеские годы, офицерская служба на Кавказе, подверженность рефлексии и самоанализу). При всем том прав был Борис Зайцев, писатель и биограф русских писателей, когда заметил, что «Лермонтов не то чтобы писал Печорина, Печорин сам всплывал из него».
Одна из «направляющих» характера Печорина и, может быть, его нравственно-психологическая доминанта — индивидуализм, высокое понятие о достоинствах и правах собственной личности. Сложность печоринского индивидуализма состоит в том, что это не только субъективное самомнение героя, но и объективно присущий ему комплекс качеств. Когда Печорин записывает в дневнике: «я чувствую в душе моей силы необъятные», он не рисуется, поскольку его дневник не предполагает читателя, а говорит сущую правду. Однако наличие необъятных сил становится неутихающим источником его постоянного пребывания в столкновениях, в поединках, в борьбе, что лишает его душевного мира и в конце концов несет ему глубочайшие разочарования. Есть основания думать, что эти переживания Печорина уходят своими корнями в почву лермонтовского миросозерцания.
— Юрий Михайлович, у Вас есть любимое стихотворение Лермонтова?
— Я не склонен смотреть на больших поэтов через оптику «любимого» стихотворения. Поэт должен открываться читателю как можно шире. Вместе с тем, в поэзии Лермонтова меня всегда останавливало одно стихотворение, в котором поэт высказывает героическую мысль о том, что страдание представляет собой не досадную помеху жизни, а необходимое условие ее содержательности. Здесь он вступает в перекличку со стихом из пушкинской «Элегии»: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать». В стихотворении, наряду с этой мыслью, выражено глубокое представление, согласно которому творчество должно иметь оправдание в жизни и личности творца, быть оплачено этой жизнью и личностью:
|
Я жить хочу! хочу печали Любви и счастию назло; Они мой ум избаловали И слишком сгладили чело. Пора, пора насмешкам света Прогнать спокойствия туман; Что без страданий жизнь поэта? И что без бури океан? Он хочет жить ценою муки, Ценой томительных забот, Он покупает неба звуки, Он даром славы не берет. |
|
— Какое произведение Лермонтова вы обязательно включили бы в школьную программу?
— Нужно наконец отдать должное нашим учебным программам. Творчество Лермонтова всегда было отражено в них широко, представительно и многосторонне.
