Август 2007 года

КОНКУРС «МЫ — ВМЕСТЕ! МЫ — ДРУЗЬЯ!»

НЕДЕЛЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ В НАШЕЙ ШКОЛЕ

К сожалению, проблема нетерпимости очень актуальна в наши дни — удивительно, что даже в ХХI веке, веке прогресса, многие не принимают в свой круг людей другого цвета кожи, национальности… Это несправедливо, жестоко, мерзко!

Чтобы научить школьников уважать других людей, быть дружнее и вежливее, в нашей школе в прошлом учебном году провели «Неделю толерантности». В рамках этой программы проводились «уроки дружбы», необычные тестирования и представления. Самым маленьким ученикам повезло больше всех — им навыки толерантности преподавались в игровой форме. Всего за 7 дней они совершили «путешествие в Германию», во время которого не только познакомились с немецкими городами, но и поняли, что нельзя ставить знак равенства между словами «немец» и «фашист». Еще ребята побывали на «картофельном банкете», где узнали, что «русская» картошка на самом деле родилась в Америке. Замечательным получился и огромный павлин, которого смастерили первоклашки — на хвосте экзотической птицы малыши написали слова, обозначающие лучшие качества человека. В средней школе прошли разнообразные уроки-беседы и классные часы, объяснявшие ребятам, что терпимым надо быть не только к своим друзьям, родителям, учителям, но и к самому себе. Самые старшие — ученики 11-х классов участвовали в «районном уроке толерантности», который состоялся в здании Администрации Фрунзенского района.

Наш класс тоже принимал участие в похожем мероприятии. Совместно с молодежной организацией «Наши» мы провели урок-встречу с представителем Буркина-Фасо — Гастоном Эдуардом Мимосо. Африканец по происхождению, Гастон приехал в Россию в начале 1990-х с заветной целью — получить здесь высшее образование. Поселившись в Петербурге, он поступил в СПбГУ на факультет журналистики и, благополучно окончив университет, устроился на работу. Гастон рассказал нам, что поначалу ему было очень тяжело адаптироваться в нашей стране; что иностранцам, особенно гражданам Африки, сложно влиться в коллектив; что многие, хоть и мечтают учиться в России, боятся за свою жизнь. Но, по его словам, ему-то как раз повезло — в России он обрел не только новых верных друзей, но и любящую жену, подарившую ему ребенка. Гастон живет в нашем городе уже 16 лет, но не забывает свои корни, свою культуру. Например, он показал нам, как играть на национальном музыкальном инструменте. Отбоя не было от желающих поиграть на нем, но Гастон отобрал лишь пятерых, на его взгляд, наиболее способных. Так возникла команда «Новые африканцы», именно им Гастон и позволил что-нибудь исполнить на тамтаме. Игра этих «виртуозов» была весьма забавной, потому что хорошо сыграть ни у кого так и не получилось. Несмотря на это, все (даже кто не участвовал в импровизации) остались очень довольны. В конце своего рассказа Гастон признался, что Петербург стал для него вторым домом, чем окончательно расположил нас к себе.

После проведения «недели толерантности» мне показалось, что наша школа как-то изменилась: дежурные старшеклассники не орали на малышей, дабы те прекратили носиться по коридорам, как угорелые; первоклашки не толкали друг друга, чтобы первыми протиснуться в столовую; никто никого не трогал. Все были довольны, приветливы.

Я надеюсь, что наш опыт послужит примером остальным, что в каждой питерской школе хоть раз проведут неделю, а то и месяц толерантности. Это помогло бы подросткам научиться сдерживать агрессию, обращать внимание не только на свои проблемы.

ПРАВО НА СТЕНЫ

Кто-то великий сказал: «Я не разделяю Вашего мнения, но я готов отдать жизнь за Ваше право его свободно высказывать». Может быть, это и есть формула толерантности?

Толерантность — слово заимствованное, а потому и мало понятное. Ближайшие русские синонимы — терпимость, уважение к чужому мнению, лояльность. Кажется, мы опять уперлись в иностранное слово. А само явление, скрывающееся за этими словами — присутствует ли оно в нашей повседневной жизни?

В качестве ответа на этот вопрос я приведу пример из жизни нашего восьмого класса.

Нас, пришедших из обычных школ в Аничков лицей, очень вдохновляло, что здесь мы сами себе голова и вольны делать, что захотим. Так сказать: наш класс — наша крепость! Во всяком случае, нам так казалось. Воодушевленные этим обстоятельством, мы почувствовали полную свободу самовыражения и реализовали ее на пустующих пока стенах класса. Нашим девизом было: «Мы его сейчас так изменим, что и директор не узнает!». Наибольшее рвение проявил фанатичный поклонник рок-музыки Леша. Он оклеил весь класс постерами с Цоем, Шевчуком, Гребенщиковым и прочими, не поинтересовавшись, нравятся ли остальным эти люди. Просто расклеил, и все. Но мы особо возражать не стали, а наоборот, поддержали его начинания. Однако оказалось — рано радовались! Постерам суждено было жить всего четыре дня. В субботу к нам зашла завуч, увидела плакаты и осерчала, видимо, не разделяя Лешиных музыкальных пристрастий. Она долго и яростно говорила о том, что мы не уважаем вкусы других людей, что мы не проявляем интеллигентности, присущей всем лицеистам, что она очень в нас разочарована, и еще много красивых фраз в том же ключе. Короче, из всего этого мы уяснили только, что завуч не любит русский рок. Напоследок она спросила, нет ли среди нас тех, кому неприятно видеть на стенах эти плакаты. Вопрос резонный, как только нам самим он в голову не пришел? Оказалось — она права. Нашелся один. Поднял руку и в гробовой тишине громко и четко сказал: «Да, я предпочитаю рэп». Эта простая фраза звучала как приговор нашим постерам и одновременно нашей свободе. Раздалось шипящее: «Предатель!». В этот момент обнаружилось, что представление о классе как об однородной массе было ошибочным. Наверняка были те, кто, не разделяя Лешкиных вкусов, просто отмалчивался. Только кто они — трусы или подлинно толерантные личности?! Были ли эти плакаты «нашими», и был ли тот, другой, предателем?

Уже стоя у двери, завуч сказала: «Проявите толерантность, снимите постеры». Ладно, без проблем, снимем. Хотя — зачем? Разве они агрессивно что-то кому-то навязывают? Висят себе тихонько, и все. Да и не понравилась мне последняя фраза завуча. Это еще вопрос, кто показал отсутствие этой самой толерантности: Леша, самопроизвольно развесивший плакаты, завуч, не оставившая нам права на самостоятельность на территории нашего кабинета, или тот мальчик, не посчитавшийся с «законами стаи». По-моему, все.

А может, как раз наоборот — все правы, потому что каждый, как может, выражает свое мнение, и, кажется, всем это удается! Так что да здравствует толерантность, которая таким тернистым путем, в спорах и конфликтах, но все же прорастает в нашей повседневной жизни. Главное только, чтобы у участников процесса смелости хватало не забиваться в угол и это самое свое мнение все-таки иметь. Иначе и толерантность проявлять будет не к кому и незачем.