Шляпа смотрела на поля сквозь щели в заколоченных окнах, и ее соломенное сердце сжималось от тоски. «Как бы мне хотелось стать полем», — думала шляпа.

И снились ей сны, словно она — пшеничное поле, и есть в этом поле тропинка, и растут среди золотых колосьев васильки, и летают бабочки и стрекозы. Шляпа вздыхала во сне.

Днем пшеничные поля трепетали и становились похожими на большое, золотое море, оттого, что выходили гулять в поля ветры. Старший ветер гнал над полями облака — точно пастух пушистых овечек, средний пригибал к земле колосья, а младший ветер, еле заметный, играл с мотыльками и стрекозами.

Когда старший ветер пригонял с севера темные грозовые тучи, когда сверкали молнии и гремел гром, когда дождь заливал заброшенный дом, шляпа представляла себя кораблем в бушующем море. Ей слышался скрип мачт и крик чаек, и ей казалось, что она плывет сквозь шторм к какому-то далекому прекрасному берегу. Но ветер стихал, прекращался дождь, и шляпа понимала, что она просто шляпа, мокрая шляпа в заброшенном доме.

Иногда средний ветер заметал в щели дома золотистый песок, шляпе нравилось любоваться тем, как он сверкает на солнце.

— Хорошо, наверное, быть барханом в пустыне, — думала шляпа и представляла, что она — песчаный бархан. Она чувствовала жаркое солнце, слышала, как звенят бубенцы верблюжьей упряжки далекого каравана, бредущего куда-то за горизонт, туда, где садится солнце. И как всегда, когда солнце садилось, шляпе становилось холодно и грустно. Пшеничные поля по-прежнему шумели, и от этого шума у шляпы сжималось сердце. «Больше всего на свете я хочу быть пшеничным полем», — плакала во сне шляпа.

Однажды младший ветер залетел в заброшенный дом.

Шляпа качнулась и удивилась.

— Кто ты? — спросила шляпа.

— Я ветер.

— Ветер! — восхитилась шляпа. — Это ты приносишь с севера грозовые тучи и гонишь их через все небо между молний?

— Нет, это делает мой старший брат.

— Ты, наверное, заметаешь золотой песок в щели и раскачиваешь золотые колосья?

— Нет, это делает мой средний брат.

— А что же делаешь ты? — удивилась шляпа.

— Я летаю между колосьев в тех полях…

— В тех полях, — вздохнула шляпа и посмотрела в окно. — Как хорошо, наверное, гулять в тех полях. Я бы хотела стать полем, и у меня были бы свои ветры, свои васильки.

Ветер весело посмотрел на шляпу.

— А знаешь, ты очень похожа на поле, подожди немного, я принесу для тебя васильков.

И шляпа действительно казалась пшеничным полем, маленьким полем в заброшенном доме.

Но дом старел, и вместе с ним старела шляпа. А поля за окном по-прежнему шумели.

— Отчего мы стареем? — спросила однажды шляпа у старого дома.

— Не знаю, — ответил дом.

— А отчего мне так хочется в эти поля? — спросила шляпа у дома.

— Не знаю, — ответил дом.

Но, может быть, об этом знал ветер. Однажды он открыл двери старого дома, подхватил шляпу и унес ее в поля. Шляпа исчезла в золотых колосьях? Нет! Она стала пшеничным полем. Она слышала, как стрекочут кузнечики, чувствовала, как дуют ветры и греет солнце. Каждую осень она засыпала, а весной просыпалась для новой жизни.

Рисунки автора

Следующая страница

Катя Толстая		Художник Катя Толстая
Страничка автора		Страничка художника